Шакал не возвращается, и я отправляюсь на кухню сама, где застаю его за нарезанием бутербродов. Картина смешная. Особенно то, как он филигранно кладет колбасу на сыр, словно конструирует архитектурный шедевр.
– Такими темпами ты к утру закончишь, – хохочу я и забираю несколько готовых бутербродов.
На столешнице зеленый чай. Его тоже забираю. И ухожу обратно в гостиную, где буквально за несколько секунд съедаю все до крошки. А что делать? Чуть не умерла от голода. Даже из кухни ушла потому, что поедала бутерброды, как Коржик из «Улицы Сезам». Зрелище не для аристократичных индюков… вроде Лео. Засмеет.
Решаю выйти на задний двор. Все-таки я на море ехала и – о чудо! – разглядела его кусочек между стволами сосен. Одалживаю темно-зеленую куртку и громоздкие серые ботинки. В них мои ноги выглядят как две спицы в галошах.
Спускаюсь по скрипящим ступеням террасы, выскальзываю через заднюю калитку и преодолеваю несколько десятков деревьев. Выхожу на каменный пляж. Да уж, на каблуках я бы точно не прошла.
Запахиваю куртку. И о чем я только думала, когда просила Лео высадить меня на пляже? В пальто я бы замерзла насмерть.
Волны шепчутся с камнями. Я сажусь на валун у самого берега Черного моря, втягиваю носом запах соли и водорослей. Запрокидываю голову и смотрю на усыпанное звездами небо. Невероятная красота!
Не люблю Краснодарский край за невыносимую жару каждым летом, но осенью и весной обожаю. Особенно сидеть вот так у моря. В тишине.
– В лед превратиться не боишься? – вдруг звучит голос за спиной.
Чувствую, как на плечи падает плед. Адвокат опускается рядом и делает глоток из термоса.
– Куртка теплая, так что ты не дождешься, пока я превращусь в заиндевелую скульптуру.
Засовываю руки глубже в карманы, пальцы вдруг проваливаются в дырку. Черт! Надеюсь, не моя работа. Нащупываю овальный предмет. Интересно… Обхватываю и тяну наружу. Это еще что? Жук?
Рассматриваю стеклянную колбочку. В ней какой-то зеленый таракан, около двух сантиметров в длину.
– Ты жуков коллекционируешь?
– Не я, – хрипит Шакал, бултыхая кофе в термосе. – Глеб. Одежда его.
Я мысленно открываю рот. Ясно, почему вещи не черные…
– На самом деле этот дом принадлежит моей тете. Она мне его подарила, но я не стал переоформлять документы. Редко заезжаю. А вот Глебу здесь нравится, так что дом на его плечах.
– Я видела его фото в гостиной… – кутаюсь в плед по уши. – Вы дружите с раннего детства?
– Да, – непривычно нежно отвечает он.
Я чуть не умерла от умиления.
– А… та девочка?
– Моя сестра.
Какое-то время я глубокомысленно любуюсь аспидным морским горизонтом. Вода шелестит. Волны будто тоже хотят пообщаться. А вот Лео – не очень. Где привычная язвительность? Где шутки про уровень IQ?
– Она живет в городе?
– Нет.
– А где?
Он вздыхает.
– Давай не будем о ней.
– Вы не ладите?
– Мне иногда кажется, что у тебя проблемы с восприятием моей речи, – холодно отвечает адвокат, но по тону понимаю: он завелся. – Почему любая просьба не долетает до твоих ушей?
Я надуваю губы.
– Хочешь поговорить о жизни? – морщится Шакал. – Тогда поболтаем о твоей. О Максе, скажем. Его фамилия ведь Краус?
– Откуда…
– Знаю его отца. Крупный бизнесмен, асфальтирует весь город. Да и немецкую фамилию легко запомнить.
Запустив в воду камень, я бурчу под нос.
– Понял. Тема дрянь, – исправляется Лео и подталкивает меня локтем. – А где твои родители? Остались в другом городе?
– У меня только бабушка.
– В смысле? Ты сирота?
Я киваю.
– И… где она? Откуда ты приехала?
– Из станицы. Почти триста километров отсюда.
– Я так и понял, что ты не городская. Расскажешь, что случилось с родителями?
Вопрос ядовитой змеей заползает в голову. Много лет прошло. Мне было всего три года. Но сердце покрывается трещинами каждый раз, стоит вспомнить о прошлом.
– Их убили.
Лео молчит. Долго молчит. Затем спрашивает шепотом, словно нормальным тоном меня может сдуть в море:
– Преступников поймали?
Пожимаю плечами.
– Бабушка говорит, что это были бандиты, – сглатываю. – Я мало знаю кроме того, что их убили.
– Соболезную. Мама с папой были юристами?
Я стискиваю зубы. Проклятые два слова выводят меня из себя – ненавижу их, сколько себя помню. Мама. Папа…
– Нет, просто владели несколькими магазинами.
Лео пододвигается и обнимает меня за плечи. Одеяло сползает до пояса. Я ощущаю слезу на ресницах, потому утыкаюсь носом в его пальто, затем прижимаюсь ухом и чувствую быстрые толчки чужого сердца. Ток крови странным образом успокаивает… И тепло. Какое-то новое для меня чувство, которое не могу до конца осознать. Защищенность?