Лео.
Проклятый адвокат!
Рассматриваю кнопки. Прошлый раз некоторые из них не работали. Странные названия режимов, никогда не видела подобного. Понятно, что мне и душ дорогой негде было увидеть, но уверена, что это какая-то эксклюзивная кабина. Жму кнопку V – и она загорается синим. Жму G. Горит зеленым. Над головой шипение, но вода не капает.
– Что делаешь?
Я подпрыгиваю. Виктор заглядывает в душ.
– Вы с ума сошли? Меня чуть инфаркт не хватил!
– Сердечно извиняюсь, – он снимает непонятно откуда взятую шляпу в джентльменском поклоне. – Нашла что-нибудь?
– Что я должна найти? Оружие? Наркотики? Трупы? Что?! Я не понимаю.
– Ну, можешь не искать, конечно, только зеркала не бей.
Он в раздумьях потирает лоб, залезает в душ, закрывает дверцу и с рьяным интересом исследует панель.
Я вжимаюсь в стену. Кабина большая. Стой рядом кто-то другой, я бы совсем смутилась, но Виктор настолько легкий и своеобразный человек, что с ним и обниматься не будет чем-то пошлым, а его пытливый настрой вселяет уверенность и бесстрашие. Ходит в доме маньяка – и хоть бы что! Шарит по шкафам и пребывает в чудесном настроении. Счастлив! Он весь какой-то… необычный. От взгляда до манер. Есть в нем нечто любопытное, цепляющее, причем непонятно даже в каком смысле. Своеобразное ощущение, когда хочется кого-то потрогать, чтобы просто убедиться в его реальности.
– Можете вызвать мне такси на вокзал?
– На вокзал? Хочешь сбежать из города?
Виктор жмет кнопки, ковыряется между ними. На лице – озабоченность, как будто прямо сейчас он решает непосильную задачу, с которой не надеется справиться.
– Вернусь в станицу к бабушке. – После короткой паузы глухо добавляю: – На время.
– Думаешь, тебя там не найдут?
Я открываю рот, но вместо ответа вскрикиваю. Душевая панель прячется в стене, когда Виктор нажимает одновременно тройку английских букв, которые загораются синим. Виктор резко притягивает меня к себе. Дверца захлопывается до упора, поднос душа вздрагивает, и я шатаюсь, вцепляясь в плечи Шестирко.
– Что происходит?!
Виктор восторженно свистит.
– Стена – не всегда стена. Иногда… это дверь.
Я испуганно ахаю, инстинктивно прижимаюсь ближе к мужчине, он шепчет на ухо:
– Ты нашла свой первый потайной ход, – усмехается Шестирко. – Поздравляю с почином.
Нас опускает на этаж ниже. Похоже, в доме есть подвал.
Глава 18
– Что ж, – говорит Виктор, рассматривая колбочки с зеленой жижей, – кажется, здесь есть яды, которыми были отравлены некоторые жертвы. Возможно, это и Глеб. А может, и не он. Одно ясно: в деле присутствует некий… преступный симбиоз.
Я неподвижна, точно натянутая до скрипа струна. За секунду все мосты для бегства, которые я строила – надеясь в итоге ускользнуть, да-да! – взорвались.
Под домом мы обнаружили лабораторию. Я никогда не видела, чтобы глаза человека настолько светились предвкушением, как у Виктора, и, едва выбравшись из лифта, почувствовала себя неизлечимо больным пациентом. Если минутой раньше мои слова были лишь словами, то сейчас все догадки о том, что Глеб и Лео связаны с убийствами, получили подтверждение. Пути назад нет. А я… либо на их стороне и продолжаю нагло лгать, либо выкладываю следствию всю правду и бегу куда-нибудь в Тибет.
Вляпалась по уши!
Пока Виктор бродит в темноте коридоров, я осматриваюсь. Прислушиваюсь. Внюхиваюсь. Центральное помещение наполнено запахами не хуже фабрики по производству парфюма и переработки мусора в одном флаконе. Непередаваемое амбре. Я зажимаю нос, приближаясь к засохшим корням в квадратных горшках. Размером так… с собаку. И наоборот – вдыхаю глубже сладковатый запах, плывущий из пробирки на столе.
Здесь везде пришпилены записки. Будто разноцветные мухи, они заполоняют кабинет, нахожу их между полками, на стенах, на полу. И чертовски нервируют. Я отрываю одну. Серую. На ней цифры и что-то на латыни. Отрываю другую – над огромной законсервированной ящерицей черно-желтого цвета, – читаю: «Токсичность преувеличена, летального исхода не вызывает».
Очаровательно.
Так и вижу, как Глеб меня прибьет, запихнет в коробку и приклеит очередную записочку на крышке: «Вызывает приступы гнева и тошноты, шалава обыкновенная».
Рядом с компьютером вижу фотографию. Глеб и Лео лет двадцати. С ними статный черноволосый дядька. Глеб держит диплом. Ага, значит, выпускной. Радостное событие, да? Не в их случае. Три мужчины в черном. Красивые, но с лицами сопровождающих погребальную процессию, хотя, если честно, люди на снимках с похорон и то веселее.