– Никогда не встречайтесь с адвокатами, – бурчу на прощанье. – Иначе станете выглядеть как я.
Успеваю оценить их перекошенные лица. Настроение чуть улучшается. Повеселили. Следующая пара – уголовное право. Я топаю на третий этаж, чтобы первой занять последнюю парту и удавиться там. Придется, конечно, подраться за коронное место. Однако выбора нет. Битва неизбежна. Сегодня я хочу быть максимально незаметной, ибо выгляжу жутко. Мятая. В пятнах грязи, которая, видимо, была на столе в той каморке. А если посмотреть на лицо, меня и вовсе примешь за бродягу (это, впрочем, близко к истине).
За окнами опять валит снег.
Группа ребят с факультета международного права устроила снежный бой. Я останавливаюсь у окна оценить сражение. Студенты поделились на команды, лупят друг друга, как русские и германцы-крестоносцы в Ледовом побоище. Увы, победитель остается неясен. Войска разгоняет декан.
Не доходя до аудитории, оказываюсь в гуще еще одной драки… почти драки. Два парня толкаются. И орут. Прелюдия перед первым ударом кулаком. Или ботинком. Это кому как нравится.
По мимике понимаю, что рыцари не поделили даму.
В толпе зрителей замечаю Венеру. В черном. Она носит этот цвет, только когда случается катастрофа вселенского масштаба.
– Драка будет или как? – горланит она парням. – Мы тут состарились в ожидании!
Я тяну ее за локоть, вытаскиваю из толпы.
– О боже, где ты была? – вопит Венера, откидывая за спину свою толстую золотую косу. Между прядей аспидная лента. – Столько пар пропустила!
– А ты почему в черном?
– Так у меня траур! И судя по виду… у тебя тоже.
– Я в порядке, – вздыхаю и снова допытываю: – Кто-то умер?
Венера осматривает меня с ног до головы, сильно сомневаясь в моем «порядке», ведет под руку в конец коридора.
– Да! Умер. Сдохло! Мое самоуважение. Оно сдохло в жутких муках, расчлененное четвертованием!
– А что случилось? – мрачно спрашиваю, не успевая за Венерой. – И те парни… кого они не поделили? Тебя?
Подруга картинно фыркает.
– Пф! Да я их вообще не знаю. Просто мимо проходила.
Ударив ногой дверь, Венера влетает в пустую аудиторию.
– Я тебе такое сейчас расскажу! – заявляет она, швыряя сумку на стол. – Этот козел сказал, что я шалава! Я! И за что? За то, что переписывалась с друзьями. Да там не было ничего даже. Он и сам признал, когда показала сообщения. Но это немыслимо! Я его послала. И видеть не хочу. А ты бы хотела? Ну скажи, а!
Пока я недоуменно моргаю, раздается голос с верхнего яруса аудитории. Дремотный. Он бурчит, растирая сонные глаза:
– Ну звездец вы влетаете! Прямо как моя мама. Чуть дверь с корнем не выдрали. Хоть бы постучались, истерички.
Парень стягивает с головы байкерскую куртку и чешет свои каштановые волосы, заплетенные в хвост.
– А ты че раскомандовался тут? – зыкает Венера.
Не помню подругу такой злой и… темной. Даже глаза она жирно подвела черным карандашом до висков.
– А вдруг я здесь переодеваюсь, а? – Дремотный раздраженно трет переносицу. – Увидите мое аполлонское голое тело, и все. Все! Потечете. Будете петь мне дифирамбы до конца учебы. Мне оно надо? Я хочу лишь вот этого вот спокойствия и умиротворения, тишины и нирваны!
– Свали уже отсюда! – пылает Венера, но я беру ее за запястье и веду к подоконнику.
Насильно сажаю, заглядываю в голубые глаза.
– У тебя парень? – удивляюсь я.
– Нет. У меня был парень. Целых две недели, между прочим. Ты бы знала, если бы хоть немного меня слушала. Последнее время то и дело где-то хренодрысешь. И ночуешь не пойми где.
– Прости, я… – Прикусываю губу. – Мне ужасно стыдно! И очень жаль, что ты поругалась с бойфрендом. Ам, а кто он? Мне интересно!
– Врет, – зевает Дремотный. – Ей неинтересно.
Венера вскакивает, намереваясь кинуться на парня, но я вцепляюсь в ее талию, заваливаю обратно и умоляю рассказать детали.
– Да забей, детка, – вздыхает она. – Я познакомилась кое с кем другим. И боже, он просто потрясающий! Умный. И очень красивый!
– Ш. Л. Ю. Х… – кричит парень, напевая мотив заставки из «Ералаша» и постукивая по столу.
Венера запускает в него чьим-то потерянным карандашом. Дремотный ныряет под парту. Я приваливаюсь плечом к прохладному окну, разглядываю на стекле морозные узоры. В снежки никто уже не играет, зато две девочки лепят снеговика. Венера, морщась, смотрит на меня.