Венера нервничает перед встречей с матерью, ее нога не перестает качаться. Поворачиваясь, подруга задевает носком нашего спящего соседа, и он тут же начинает брюзжать, что Венера пачкает его одежду, а это, между прочим, первоклассная кожа индонезийского питона. Потом разгораются споры. Из-за криков и толчков я просыпаюсь, чтобы выдавить: «Я за Венеру, я как она…» – и уткнуться обратно в куртку. Контролировать эмоции подруге сложно. Особенно перед важными событиями. Она успокоится только после встречи с мамой, поэтому сейчас эмоционально реагирует на чужие вздохи, придирчиво рассматривает ногти и внушает одногруппникам, что наш преподаватель, скорей всего, повесился в сортире, ибо последнее время он был какой-то пасмурный и вот вдруг не явился, а он никогда не опаздывает.
Студенты ахают. Венере это нравится. Мне не очень. На нее обращены взгляды, а я сижу рядом. Дремотный тоже просит ее заткнуться и дать поспать. Венера пыжится, ставит между собой и парнем наши сумки, ограждая территорию.
Впереди ребята распивают какую-то бурду. Я улавливаю еловый запах и мандарины, вежливо – но это неточно – отказываюсь от дегустации. В аудитории весело. Участники снежных боев сушат зад и шапки на батарее, девочки поют песни Бритни Спирс под переносную колонку, некоторые согреваются кофе из буфета. За столами отличников атмосфера напряженная: одни изводятся отсутствием преподавателя, другие сверяют решения задач по теме прошлого семинара.
– Привет!
Тело издавшего приветственный клич толкает меня в бок своим боком. Сдвигает. Нагло плюхается рядом.
Я поднимаю голову.
Макс, будь он проклят! Весь из себя расфуфыренный, надушенный миндально-апельсиновым парфюмом, в брендовой зеленой рубашке, джинсах, на запястье толстенный золотой браслет с крестиком (серьезно? с каких пор?), черные волосы уложены аккуратней, чем обычно.
– Не выспалась? – тепло улыбается он. – Я купил тебе кофе.
И пихает мне стакан из кофейни напротив университета.
– Ой, я сейчас расплачусь от умиления! – саркастично восклицает Венера. – Кофе он купил. В твоем случае, шмарогон, надо покупать сразу виллу в Италии.
– Я и тебе взял, – говорит Макс.
Непривычно пунцовый от смущения, он ставит перед Венерой второй стакан.
– А мне? – продирает глаза Дремотный. – Я тоже с ними. Ослеп, что ль, дружище? У нас тройничок. Ты совершенно ненаблюдателен, Макси, дорогуша, поэтому малышка Эми тебя и бросила. – Парень сладко потягивается, кладет руку на плечо Венере. – Ну, пихание члена в других девушек тебе очков тоже не прибавляет, но забыть про меня… это серьезный проступок. Ты отвратителен!
Венера отпихивает Дремотного.
Темные брови Макса сходятся морщиной на переносице, но лишь на несколько секунд. Он облизывается – и снова скалится своей фирменной голливудской улыбкой.
Невидящим взглядом я смотрю на кофе. Оно приятно греет ладонь и дразнит сладким ароматом капучино. Сокурсники ждут реакции. Моей. И это не только Венера и Дремотный. Почти все студенты в аудитории косятся на меня, Макса… и на Лесю, которая ухмыляется и сверкает мелкими жемчужными зубами в рамке бордовопомадной пасти.
Та самая пассия.
Именно с ней Макс мне изменил. Ситуация ее веселит. Леся накручивает на палец медный локон своей львиной гривы и незаметно, как ей кажется, поправляет чулок, жует жвачку.
Отлично. Слухи расползлись. Все знают, почему мы с Максом расстались, и ждут сцены.
Подавятся!
Я стискиваю зубы. Молчу. Потом решаю, что с косыми взглядами нужно что-то делать, раз не обращать внимания не выходит. Да и прищуренные глаза Венеры будто лезвием режут. Однако накричать на бывшего… затея глупая, красоты мне не прибавит, нужно придумать иное. К счастью, одна идея есть.
– Макс, – произношу негромко, но так, чтобы меня слышали. – Я понимаю, ты хочешь быть друзьями, но мой парень не одобрит нашего общения. Он ревнивый. Очень. И знает, что мы встречались, а значит, общение – табу.
Сначала Макс теряется. Из мачо я превратила его в приставалу-неудачника, однако через пять секунд он подмигивает и ретируется:
– Свое… так просто не отдаю, детка.
Кладет тяжелую вспотевшую ладонь на мою, сжимает.
– Ага, так и скажешь, – улыбаюсь. – Ему аргумент понравится. Он тоже привык вцепляться в свое зубами, знаешь ли. Все-таки адвокат. Можно было понять по его недавней речи на паре четвертого курса.
– Чацкий – твой парень? – давится Дремотный кофе Венеры.
– О, мы просто счастливы, – ехидничаю я. – Созданы друг для друга! Сначала я не хотела расставаться с тобой, Макс, думала, что разница в возрасте между мной и Лео слишком большая и не стоит соглашаться на его ухаживания, но когда случился конфуз на вечеринке… ох, я поняла, что это знак свыше!