Я специалист!
«Эмилия, красивый мужчина – чужой мужчина».
Ну, здесь добавлю, бабуль: красивый одинокий мужчина – либо психопат, либо убийца, либо лжец. Или комбо!
«Эмилия, главное – учись».
Так-так. Список достижений, сейчас выпишем: вместо посещения пар – обжиматься с убийцей в темной каморке; вместо подготовки к экзаменам – кататься по особнякам, где меня могут убить; вместо романтических прогулок с ровесником – секс с маньяком, которого разыскивает вся страна.
За месяц из тихой заучки я умудрилась стать самым отстойным ребенком, какого можно пожелать родителям.
Ладно. Сосредоточимся на безумии, что я вытворяю. Ехали мы минут двадцать, пока не достигли тридевятого царства Гительсонов.
И вот «Гелендваген» заезжает на территорию резиденции, ворота за ним автоматически закрываются. Я гляжу в окно на французский сад, заваленный снегом. У круглого фонтана перед крыльцом есть подсветка; рядом с заиндевелыми деревьями горят высокие фонари, да и сам дом сверкает новогодними гирляндами.
В дизайне двора все подчинено строгой симметрии. Левая половина зеркально отражает правую. Вспоминается квартира Лео. Ему тетя интерьер продумывала?
Лео и Стелла всю дорогу перекидываются любезностями, но тетя успела поругать племянника за сокрытие… меня, серьезным тоном упрекнула, что девушек надо в рестораны водить, а не по наркоманским переулкам. Лео ответил, что я из деревни, меня пугают скопления людей и большое количество столовых приборов на столе.
Я всем видом продемонстрировала обиду. Тетя отчихвостила Лео снова, и я победно похихикала.
Поразительный факт: Стелла еще хладнокровнее и пасмурнее самого Шакала. Она не улыбается. Не шутит. Думаю, она из тех, кто не шутит никогда. Напоминает Снежную королеву из сказки Андерсена. Кажется, будто с минуты на минуту в ее кулаке появится посох, а на макушке – корона из окровавленных льдин, Стелла щелкнет пальцами, и на планету ниспадет вечная зима.
– Давай ладонь, а то свалишься, – требует Лео, открывая дверцу «Гелендвагена».
Из вредности я выползаю сама, но машина высоко посаженная, и я едва не кувыркаюсь на подмерзшей луже, когда спрыгиваю. Шакал ловит меня, закатывает глаза и причитает:
– Иногда хочется тебя отлупить.
– За что это?
– Очень строптивая. Что делают с непослушными девочками, знаешь?
– Кто? Самовлюбленные старики?
Он шлепает меня по заднице, после чего захлопывает дверь. Я возмущенно ахаю.
– Гад!
Лео посмеивается.
Следом – на автомобиле Шакала – во двор заезжает Адам. Пока Лео вел «Гелендваген», водитель Стеллы ехал следом за нами на его «Лексусе».
– Какая квадратура у резиденции? – восхищаюсь я.
– Более двух тысяч, – отвечает Лео и хмыкает, видя мой раскрытый рот.
– Ты здесь вырос?
– Ну, скорее дорастал. Я ведь только в двенадцать оказался у тети. Хотя проводил здесь много времени с Глебом. Он тут с четырех лет.
– Подожди. Глеб твой родственник?
– Нет, – усмехается Лео. – Его усыновили. Но он родственник кого-то по линии Гительсонов, тетя никогда не говорила, кого именно, а может, и сама не знает. Глеб ей достался вместе с мужем.
Понятно, почему они все выглядят как ходячая могильная плита. Одно семейство. Одно воспитание.
– Вы чего мерзнете? – строго интересуется Стелла, махая с порога.
Лео под руку тянет меня в дом. Адам открывает перед нами дверь, точно дворецкий, хотя похож он больше на варвара. Огромный, как гора Олимп. Залезете к Адаму на плечи и сможете пожать руку самому Зевсу. Я так понимаю, он совмещает в себе две функции: водитель и охранник Стеллы.
Мы заходим в двухэтажный холл. Напротив главной двери – широкая мраморная лестница на второй этаж, я такие видела лишь во дворцах… хорошо, в фильмах, где были дворцы.
Ослепительная роскошь!
Ступаешь за порог, и язык отсыхает от осознания, насколько богатыми бывают люди, особенно хозяин этой резиденции. Люстра, декорированная драгоценностями. Картины, явно приобретенные на аукционе толстосумов. Коллекционные скульптуры в углах. Колонны с позолотой на фризах.
Я смущаюсь. В подобном месте сложно не вспомнить, что у тебя нет денег на новую куртку или ботинки, на которых десятый раз заклеивается подошва.
Мотаю головой.
Рот вновь приоткрывается, когда я перевожу взгляд на Стеллу. В этот же момент Лео стягивает с меня куртку, но я цепенею, немею и едва не теряю челюсть, рассматривая женщину, так что попытки отобрать мою верхнюю одежду превращаются в битву со стеной.
В машине я успела разузнать возраст тети. Ей сорок пять. Но фигура, отточенные черты лица, блестящие платиновые локоны…