– Конечно.
– Тогда почему ты отказалась от своей?
– Что вы имеете в виду?
– Я спрашиваю: почему ты похоронила родителей не только на кладбище, но и в памяти? Почему оставила их в безымянных могилах?
– Это не так! – ужасаюсь я.
– Произнеси их имена.
– Что?
– Скажи их имена вслух.
– Я… не понимаю зачем…
– Ты не можешь.
– Это глупо.
Стелла усмехается, рассматривая лес за окном.
– Понимаю, легче делать вид, что боли не существует, однако ты носишь ее с собой, точно невидимый валун. А раз валун невидимый – никто не поможет, и в какой-то момент он тебя раздавит. Люди даже не поймут, что случилось. – Она кладет ладонь на мое плечо. – Я многих потеряла, дорогая, и мне знакомо то, что с тобой происходит.
– Не готова это обсуждать, извините, – отшатываюсь я, голос звучит ниже. – Если вы не против, я поеду домой.
Сжимаю кулаки и отворачиваюсь. Зачем она спрашивает о родителях? Лучше бы избила меня за проникновение в кабинет, чем допрашивала о прошлом. Не понимаю!
У самой двери я останавливаюсь.
– Прошу, не принимайте на свой счет, – произношу и вновь поднимаю на Стеллу глаза. – Я не хочу оглядываться на то, чего уже никогда не будет. Разговоры не вернут мне семью.
– Но помогут отпустить боль, связанную с ее потерей, и, возможно… обрести новую семью.
– Зачем вам это? Я никто. Однако вы тратите на меня время. Это ненормально.
Стелла смотрит безразлично, постукивает пальцем о сигару и стряхивает пепел в форточку. От ее взгляда, как и от слов, меня мучает дрожь. Глаза Стеллы – роща, затопленная и скованная вечными льдами, совершенно мертвые глаза, от которых хочется спрятаться, как от стрелы.
– Родители учат детей любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят они сами. А когда дети вырастают, мы должны платить им тем же. Если Лео счастлив с тобой, я не хочу, чтобы он лишился этого, а значит, обязана помогать тебе чем смогу. Ты всегда можешь поделиться со мной. Чем угодно. Как бы груз ни был страшен. Но сейчас ты сама себя не понимаешь. Не знаешь, кто ты. Оттого не ведаешь, как жить. Никак не определишься, что правильно, а что плохо, ведь ты всю жизнь закрывалась от прошлого. – Стелла встает, тушит сигару в пепельнице и продолжает: – Осознать, что ты ядовитая бабочка-монарх, не получится, пока не поймешь, что ты застряла в коконе гусеницы.
– Не понимаю, что вы хотите услышать, – честно признаюсь я.
– Мне нужно, чтобы ТЫ меня услышала. Однако тебе уже пора, – Стелла открывает дверь.
Из коридора машет Рената, она хватает меня за руку и тянет следом.
– Хорошего дня, – говорит Стелла на прощание. – Подумай над моими словами, а когда разберешься в себе, я бы хотела сделать предложение, которое может тебя заинтересовать.
Глава 32
– Пристегнись! – вопит Рената.
Я устраиваюсь на заднем сиденье, любуюсь черным салоном «Ауди». В машине приятно пахнет жасмином.
– Тут нет ремня.
– Да? Как интересно. – Девушка выруливает на трассу. – Вчера он был. Очень интересно.
Пока Рената тихо мурлыкает песню про Арлекино, я листаю уведомления в телефоне. Звонки от бабушки. От Венеры. От Лео…
А еще сообщение от него с требованием перезвонить и вопросом:
«Какого дьявола ты каждый раз сбегаешь после полуночи, точно долбаная Золушка?»
Полагаю, он злится. Вопрос лишь в том, как быть? Рассказать правду или наплести какую-нибудь чушь?
– Ты куда пропала? – крик Венеры на линии.
Сначала я решаю перезвонить подруге.
– Ночевала у парня, прости. Скоро буду.
– А написать не могла? Я сижу, полночи ее жду, а она с мужиком кувыркается!
– Я тебе все расскажу, обещаю.
– Ага, расскажет она… плавали, знаем. Давай езжай ко мне в торговый центр, вместе до общаги прошвырнемся.
– Есть идея получше. Меня на машине везут, мы тебя подберем. – Убираю от уха телефон и смущенно спрашиваю у Ренаты: – Можно? Это по пути.
Девушка кивает.
А что? Рената меня по башке ударила, имею право капризничать.
Следующий звонок бабушке, которая и сама не сразу берет трубку. Слух стал подводить. Как и многое другое… Ноги. Зрение. Сердце. Суставы. Я стараюсь не думать о том, что единственный родственник может в любую минуту меня покинуть, и тогда… я останусь совсем одна.
Верчу головой, отгоняя горькие мысли.
– У тебя есть семья? – интересуюсь у Ренаты, которая поглядывает на меня через зеркало своими огромными золотыми глазами. – Ты часто в разъездах, как я поняла. Они не волнуются?
– У меня никого нет.
– Ой, извини…
– Не стоит. Я не знаю родителей, не знаю, живы ли они, кто они, светленькие или темненькие, иногда пробую представить или вспомнить… и не могу. Родители отказались от меня. Твоя подруга здесь?