Коля обнял сестру, она ласково улыбнулась ему в ответ.
- Кхе, кхе, - тактично прокашлялся Гоша. – Марина. Мы все конечно понимаем, как ты устала и хочешь отдохнуть. Но мы были бы благодарны тебе…
- А где Сева? – вдруг, перебила она его.
- Ну,… это,… в общем… Это мы хотели тебя спросить…
Внезапно в комнату ворвался запыхавшийся и злой Эдик.
- Вот так вы да?! – он зло смотрел на Гошу и тяжело дышал. – Вы специально мне ничего не сказали?!
Гоша закатил глаза и хлопнул себя по лбу.
- Бли-ин… Эдик… Прости… Просто, всё так внезапно… Андрюшка… Коля… Его квартира… Прости дружище… Пожалуйста… - Гоша затряс его за руку.
Похоже было, что Эдик растерялся даже от такого совершенно не свойственного Гоше монолога.
- Ну-у,… ладно, - пробормотал он. – Чего тут у вас? – и в упор уставился на Марину.
- Эдик. Марина тоже не знает, где Сева, - сказала Кира.
- Как это - не знает?! – вскричал Эдик, взмахнув руками и глядя на Марину. – Ведь это он тебя сюда привел?!
- Да, но…
- Так где же он?!
- Он улетел, - улыбнулась Марина. – Но скоро обещал вернуться…
- Чего? – проговорил Эдик. – Ты что?... Мультиков во сне насмотрелась?
В этом был весь Эдик. Вместо того чтобы переживать, расспрашивать дальше, докапываться до истины, он предпочитал сперва разрядить обстановку.
Его вопрос вызвал улыбки на лицах друзей и дал паузу всё хорошенько обдумать.
- И что сказал наш Карлсон перед полетом?
- Я точно не поняла, - пожала плечами Марина, - но он очень переживал за Женю, - она вздохнула. – Он её любит…
- Это мы знаем, - сказала Кира. – А что значит – улетел?
- Это значит – открыл окно, погас, растворился в воздухе и улетел, - улыбнулась Марина.
- Охренеть, - сказал Эдик. – Так я не понял?... Что значит – погас?... Он жив-здоров, вообще?
- Э-э… - Марина замешкалась. – Скорее нет, чем да…
- Что-это-зна-чит? – на Эдика было больно смотреть. Впрочем, Гоша с Кирой тоже были в недоумении.
- Ну,… - Марина собиралась с мыслями. – Если брать в расчет его прекрасное, мускулистое тело…
- Сестра, - Коля с укором смотрел на неё. – Не забывайся…
- А что такого?! – вдруг, вспылила Марина. – Да! Я люблю его! И что хотите со мной делайте, но от своих чувств я отказываться не намерена! И даже если бы Женя была сейчас здесь, я бы сказала ей это прямо в лицо! Такого человека невозможно не любить! Он великолепен! Потрясающ!...Он пожертвовал собой, спасая меня, а я должна его отталкивать что-ли?!
Марина заплакала. Кира присела рядом и обняла за плечи, успокаивая её.
- Я тебя понимаю, - сказала она.
- Опять – двадцать пять! – Эдик схватился за голову. - Давайте-ка вы свои нюни насчет Севы оставите для междусобойчиков. Сева любит Женю! И точка на этом!
- Эдик прав, - сказал Гоша с каменным лицом. Кира в очередной раз сообразила, что ляпнула что-то не то и поспешила покраснеть. – Так что там с Севой?
- Он избавился от своей материальной оболочки, чтобы спасти меня, - Марина опустила голову. – Теперь он – бестелесный дух, - она, вдруг, хитро взглянула на Эдика, улыбнулась и добавила, - но всё-равно – красивый… Такой весь огненный,… светящийся…
- Охренеть…
- Поэтому я и не знаю, что вам отвечать… Жив он? Нет… Мертв? Тоже нет… Здоров?... Не знаю… А призраки вообще болеют?...
- Охренеть…
- Да уж, - подтвердил Гоша. – По-другому и не скажешь…
- Ты сама-то как? – спросил Эдик. – Медпомощь нужна?
- Нет, - Марина улыбнулась снова. – Спасибо. Выспаться бы вот только… Столько событий в последнее время… - она прикорнула на плечо Киры. - Подождите его возвращения в институте,… пожалуйста… Он вернется и всё расскажет… или покажет, - она зевнула, - дайте мне отдохнуть, прошу…
Друзья переглянулись. Эдик пожал плечами, а Кира спросила Марину:
- Можно я останусь здесь? Я не буду тебе мешать.
- Конечно, - Марина улыбнулась. – Буду только рада… - она уже засыпала. Кира аккуратно уложила её голову на подушку. - Тем более - это даст время Гоше немного остыть… Я не хочу, чтобы вы ссорились…
Гоша, до сего момента выглядевший и впрямь как потихоньку закипающий чайник, после слов Марины вынужден был улыбнуться.
Друзья тихо удалились из квартиры. Коля закрыл входную дверь.
- Мне необходимо выпить, - констатировал Эдик.
- Поддерживаю, - сказал Гоша.
- Пошли в “Мутняк”? – предложил Коля.
Гоша и Эдик переглянулись.
- А что? – сказал Гоша. – Хорошая мысль. Тем более - на данный момент мы ничего другого и сделать не можем. Остаётся только ждать…
- Стариков звать будем?
- А как же?
***
Напились все.
Причём, дед Пахом “глушил” местную “мексиканскую водку” не хуже своего самогона. Ругался, конечно, на чем свет стоит, но пил изрядно много, не забывая к тому же изредка прикладываться и к пиву.
- Мой зять теперь стал поистине Вездесущим,… это нельзя не отметить! – кричал Отец-Хранитель.
Пару раз он даже порывался “закадрить” одну приглянувшуюся ему девчонку за соседним столом, но после слов “отвали старый пень” и “иди ты… бабушку взбивай”, несколько умерил свой пыл и теперь сидел потупившись и грустно вздыхал.
Генерал откровенно смеялся над ним – даже не смеялся, а “ржал”, как лошадь, не преминув язвительно вставить, что, дескать – “не боись, Пахо-мыч, будет когда-нибудь и у дедушки своя бабушка”.
Дед Пахом только скалился в ответ и огрызался, с некоей завистью и удивлением глядя на Колю, который после трех стопок текилы ушел “во все тяжкие” и теперь танцевал с очередной красавицей медленный танец, обхватив её талию и что-то тихо шепча прямо в ухо, отчего девушка довольно улыбалась и ещё сильнее прижималась к нему.
- Вот за кого я действительно рад, - сказал Генерал, с улыбкой глядя на них. – Прекрасный юноша…
- Твоя правда, вояка, - неожиданно поддержал его дед Пахом. – Токмо вот,… слишком уж он напорист, надо бы малость охолонить, а то, глядишь, и отворот можно получить…
- Много ты понимаешь, дедуля, - издевался Эдик. – Ты, прям, как тот старик Хоттабыч, - он изобразил героя Толоконникова из одноименного фильма, - “И про сосцы сказать не забудь!...”
Генерал “покатился” со смеху. Гоша подавился пивом. Дед Пахом сделал вид, что обиделся и отвернулся, неосознанно уставившись на “приличного вида женщину”, сидевшую у стойки бара. Она заметила его взгляд и… неожиданно подмигнула.
Дед Пахом удивленно обернулся, проверяя – точно ли это подмигивание адресовалось ему, а не кому-то сзади. Но сзади оказалась “глухая” стена, и он снова уставился на незнакомку за стойкой, которая улыбалась именно ему.
Этот взгляд заметил Гоша, проследил и хотел было предупредить Отца-Хранителя об опрометчивости столь поспешных завязываний отношений, но рядом сидящий Эдик тихонько пнул его под столом и немым лукавым взглядом дал понять, что было бы неплохо посмотреть на развитие событий. Гоша удивленно посмотрел на него, но всё же послушался своего друга.
Дед Пахом кашлянул, сделал грудь колесом, встал и со словами: “Учитесь сынки”, направился к “женщине” за стойкой бара. Друзья замерев, наблюдали за ним.
Было видно, как через пару минут общения, дед Пахом сперва сделал удивленное лицо, а когда “женщина” наклонилась и что-то прошептала ему на ухо, он нахмурился и с воплем: ”Что?!!!” так врезал своей собеседнице по уху, что та, слетев с высокого табурета у стойки, кубарем прокатилась пару метров по полу. Затем поднялась, встала в раскорячку на высоких каблуках, держась за разбитую губу и сказала глубоким басом:
- Козел…
- Сама козел! – заорал дед Пахом. – Вали отседова! Чувырла!...
Друзья за столиком умирали от смеха. Отец-Хранитель сел на свое место и обвел всех злым взглядом. Затем, под дружный хохот, налил себе в ополовиненную кружку пива текилы и, выдохнув, залпом выпил.
Он моментально окосел и уже с улыбкой сказал:
- Вот свиные потроха!… Могли бы и предупредить, старика…