— Что вы с ними сделали?
— Я попросила его подписать их и положила в отделение для перчаток в машине. Так мы договорились с Бинни. Считали, так будет безопасней. Мы кружили по дороге, а Бинни следил, чтобы не было хвоста. Я предложила Бедфорду выбрать мотель. Потом я заперла его в номере, а сама вышла позвонить Денхему. Сказала ему, где лежат деньги и где мы находимся.
— Потом?
— Потом я оставила чеки. Бинни их забрал и поехал обменивать.
— Вы знаете, как он это делал? — спросил Мейсон.
Она покачала головой.
— Возможно, у него есть друг в банке. Я не знаю. Не думаю, что он пускал их в оборот, как обычные чеки. Он сам занимался сделками.
— У Бинни был сообщник?
— Он говорил о некоем Дельберте. — Она засмеялась. — Бинни был хитер. Если бы жертвы знали, что Дельберт — фикция, его бы давно убили голыми руками. Но к нему испытывали симпатию. Он такой милый, так извинялся…
— Вы были его единственным партнером?
— Не говорите глупостей! Партнером я не была. Я получала плату. Иногда он давал мне на сотню-две больше. Бинни был жаден до денег. Он обманывал кого угодно и…
— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Он и вас обманул?
— Хватит. Почему я должна сидеть и все рассказывать?
Мейсон попытался подойти с другой стороны:
— Значит, вы решили, что это ваше последнее дело?
— После разговора с Бедфордом я так и подумала.
— Как это случилось? Что вам сказал Бедфорд?
— Черт возьми, если бы я знала. Полагаю, что он вообще ничего не сказал. Но меня поразили его чувства к жене. Он сильно любит ее и устоял против другой женщины. Я знаю, как ваш брат относится к таким мужчинам… Черт! Я не знаю, что случилось. Только считайте, что у меня появилась вера.
— Ну что ж! — пожал плечами Мейсон. — Вы сами решили бросить это грязное дело и сказали об этом Винни. Винни могло это не понравиться. Вы сказали, что с Винни пытались разбудить Бедфорда. Несомненно, заглядывали в портфель Бедфорда и видели, что в нем. Когда вы начали ссориться с Бинни, вы могли выстрелить ему в спину и удрать вместе с двадцатью тысячами.
— Это ваш паршивый ум может придумать такое. Вы, юристы, всегда думаете о подлостях.
— А чем плоха эта идея?
— Всем.
— Например?
— Я сказала, что решила выйти из игры. Я сказала, что обрела веру. Разве стала бы я портить себе жизнь ради двадцати тысяч? К черту такую веру!
— Вы могли убить его, — повторил Мейсон, не сводя с нее глаз. — Скажем, Бинни не понравилась идея о вашем выходе из игры. У него могли быть на этот счет собственные мысли. Разговор мог плохо кончиться.
— Вы паршиво думаете обо мне. Вы юрист, ваш клиент имеет деньги, положение, престиж. У меня нет ничего. Вы готовы бросить меня волкам на съедение, лишь бы спасти своего клиента. А я-то, дура, еще разговариваю с вами.
— Если вы убили его защищаясь, — не отступал Мейсон, — я думаю, Бедфорд сумеет…
— Уходите, — перебила она.
Мейсон встал.
— Мне нужен ваш рассказ.
— Вы уже выслушали его.
— Если что-нибудь случилось и вы стреляли обороняясь, ваше положение не столь безнадежно. Вам следует знать, что любая попытка бегства может рассматриваться как признание вины.
— Возможно, вы очень уж умны, мистер Мейсон, — с сарказмом произнесла она. — Но и у меня в голове кое-что есть. Я вас больше не задерживаю и не хочу, чтобы вы задерживали меня.
Она указала на дверь.
Джентльмены медленно спустились по лестнице.
— Приставь к ней своего человека, Пол, — распорядился Мейсон. — Я хочу знать, что она задумала.
— Хочешь помешать ей удрать?
— Конечно нет! Я хочу знать, куда она пойдет.
— Это может оказаться трудным делом.
— Позаботься, чтобы у твоего оперативника были деньги, — предложил Мейсон. — Пусть сядет в тот же самолет. Пусть идет следом за ней.
— О’кей. Садись в машину, а я поговорю с оперативником.
Мейсон сел в машину, а Дрейк отозвал своего человека за угол. Через некоторое время он вернулся.
— Он сообщит нам, что случится, и будет всюду следовать за ней. Только у парня нет паспорта.
— Это хорошо, — сказал Мейсон, — у нее его тоже нет. Ему хватит денег на расходы?
— Теперь хватит, — заверил Дрейк.
— Мы должны быть уверены, Пол, что она не обнаружит за собой слежки.
— Это хороший парень. Ты хочешь, чтобы она смылась, Перри?