После чтения обвинительного акта подсудимому задан был вопрос, признает ли он себя виновным.
— Признавая, что убийство Сергея Александровича совершено мною, виновным себя не признаю по мотивам нравственного содержания, — ответил Каляев. — В деле этом личность моя не играет никакой роли, не имеет никакого значения. Я исполнил свой долг и думаю, что и впредь бы исполнял его.
Государственный обвинитель был умен, образован и убедителен.
В своей речи он сделал акцент на нравственной стороне дела, заключавшейся в том, что руководители партии социалистов-революционеров, отличаясь самомнением и отсутствием каких-либо моральных критериев, легко жертвуют жизнями таких вот «каляевых», стремясь к разрушению государственности. Все цивилизованные страны борются против подобных преступников, на Женевском конгрессе даже удалось договориться об их международной выдаче…
— Нет сомнения, что правительство само толкает людей на террор, ибо своим деспотизмом и жестокостью разжигает в стране всеобщее недовольство! — возразил обвинителю Мандельштам.
— В этом тяжелом процессе совершенно неинтересна фактическая сторона деяния, — согласился с коллегой присяжный поверенный Жданов. — Слишком она очевидна. Я обращаюсь лишь к выяснению нравственной стороны события, его мотивов, ибо для многих они остаются темной загадкой и, да простит мне Каляев, вверивший нам, защитникам, честь свою и судьбу, если не хватит у меня ни душевных сил, ни слов, чтобы остаться на высоте своей задачи. В тяжелые минуты пришлось вам, господа сенаторы и сословные представители, разбираться в этом тяжелом деле. Безмерный административный гнет, полное экономическое разорение, полное банкротство военной системы, этого единственного оправдания современного политического строя, привели в брожение всю Россию. Волнуются все окраины, сотнями гибнут рабочие на улицах столицы, в дыме пожаров помещичьих усадеб ищет разрешения гнетущих вопросов крестьянин, и безумно страдает, мучась и умирая за всех, наша интеллигенция. Столкнулись две великие силы: старый, веками утвержденный строй, и новая, так страстно стремящаяся к свободе Россия. Теряется надежда на мирный исход этой борьбы, и все ближе надвигается чудовищный призрак гражданской войны. И в летописях этой борьбы Боевая организация социалистов-революционеров пишет страницу самую яркую, самую ужасную, ибо пишет ее кровью своей и кровью тех, кого считает врагом народа. Видя в народных массах, в их воле единственных вершителей судьбы страны, они не дожидаются их движения и с безоглядной смелостью бросаются в борьбу с громадной правительственной организацией. Избрав политическое убийство как средство, револьвер и бомбу как оружие, они путем террора пытаются ускорить политическое освобождение России. Это не убийство из-за угла. Изменились условия жизни — изменились и способы борьбы. Они видят невозможность, при современном оружии, народным массам с вилами и дрекольями, этим исконным народным оружием, разрушать современные Бастилии. После девятого января они уже знают, к чему это приводит; пулеметам и скорострельным ружьям они противопоставили револьверы и бомбы, эти баррикады двадцатого века. Они — беспощадные враги современного строя, но они не ищут пощады и себе. На смертный приговор они смотрят как на смерть за свои убеждения с оружием в руках. Они не щадят чужой жизни, но с дикой роскошью расточают и свою. Они губят, но гибнут и сами. Погибнет и он. Но и вы отнеситесь к нему не как к преступнику, но как к врагу после сражения. И, свершая свой суд, помните, что в грядущие дни, кровавая заря которых уже виднеется на небосклоне, на чаше весов, коими будет мериться все прошлое, не последнее место займет и ваш приговор. Не отягчайте этой чаши. Крови в ней без того достаточно…
Полный текст выступления Жданова рукописными копиями распространялся в революционной среде и в кругах политической эмиграции — что, конечно же, принесло молодому московскому адвокату известность и составило ему репутацию непримиримого судебного оратора.
…В последнем слове подсудимый заявил, что признает единственный суд — суд истории. Он верит, что деятельность партии увенчается успехом, видит грядущую свободу России и гордо умирает за нее…
Как и следовало ожидать, террориста Ивана Платоновича Каляева приговорили к смертной казни через повешение.