— Чем он сейчас занимается?
— Ведет защиту Николая Баумана.
— Не знаю такого, — пожал плечами осужденный.
— Насколько я слышал, его арестовали за подготовку рабочих волнений в Москве.
— Вероятно, социал-демократ? — снисходительно улыбнулся Каляев, герой народного террора и член Боевой организации партии социалистов-революционеров.
— Да, кажется.
— Владимир, друг мой, если говорить по совести, то я не считаю и никогда не считал господина Ульянова вместе с его окружением людьми настоящего дела. Одними газетами, умными книжками по политической экономии и прокламациями самодержавие не разрушить. — Иван Каляев застыл на мгновение, будто что-то припомнив. — Ну ладно, пустое. Оставим это. Скажи лучше, как там наш литератор, как Ремизов? Пишет ли что-нибудь новое?
— О, представь себе, Алексей входит в моду! Среди читательской публики его причисляют даже к восходящим светилам — не то символизма, не то модернизма.
— Я читал один его рассказ — что-то, кажется, про золотоискателя без золота и про какую-то затравленную девочку. Признаться, мне не особо понравилось. Но только ты ему не говори, нельзя писателя ни в коем случае обидеть…
Глава вторая
Москва, 1906 год
Народу кажется, что он свободен в революциях, это — страшный самообман. Он — раб темных стихий… В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы…
На московских рабочих окраинах уже недели три как никто ни в кого не стрелял. Что же касается улиц и площадей в центре города, густо выбеленного январским снегом, так здесь и вовсе не было никаких напоминаний o недавних беспорядках. Разве что из-за годовщины Кровавого воскресенья несколько чаще, чем в обыкновенные дни, попадались навстречу прохожему конные патрули.
Да еще вот, пожалуй, примета тревожного времени: городовые, старательно мерзнущие на перекрестках, вместо того чтобы сидеть себе где-нибудь в теплом месте и прихлебывать чай с баранками…
Впрочем, некий добропорядочный господин с аккуратной бородкой, только сегодня прибывший из Петербурга, делал все, чтобы не привлекать к себе внимания стражей порядка. От Николаевского вокзала до Никитских ворот он проехался на извозчике. А вот дальше, по соображениям конспирации, пришлось пойти пешком, проходными дворами — так что до квартиры в Мерзляковском переулке, которую занимал со своей семьей присяжный поверенный Жданов, господин из столицы добрался хоть и без происшествий, но с некоторым опозданием.
Совещание литературно-лекторской группы при Московском комитете РСДРП уже было в самом разгаре. Очаровательная супруга хозяина, Надежда Николаевна, позаботилась первым делом о том, чтобы горничная приняла у посетителя пальто и меховую шапку. После чего дала ему возможность привести себя в порядок и проводила в гостиную комнату.
— Добрый вечер, товарищи! — поздоровался гость, потирая озябшие ладони. Он заметно картавил — хотя и не до такой степени, чтобы речь его делалась вследствие этого неразборчивой.
— Господа, если кто-нибудь не знаком… — Присяжный поверенный Жданов первым протянул для пожатия руку.
— Ленин, — представился гость своим партийным псевдонимом, добавив к нему настоящие имя и отчество: — Владимир Ильич[6].
Многие из присутствующих уже встречались с этим человеком лично. Остальным он известен был как талантливый партийный журналист, популяризатор марксизма и умелый организатор фракционной борьбы в социал-демократическом движении.
Еще не прошло и трех месяцев, как Ульянов-Ленин тайком появился в Санкт-Петербурге, чтобы возглавить работу центрального и Петербургского комитетов большевиков. За это время, занимаясь непосредственной подготовкой вооруженного восстания, он успел не только наладить систематическое издание газеты «Новая жизнь», но и написал брошюру «Две тактики социал-демократии в демократической революции», которая вызвала, впрочем, далеко не однозначную реакцию в партийной среде.
— Владимир Ильич нелегально приехал из Петербурга в Москву, чтобы ознакомится с положением дел после декабрьского вооруженного восстания. Посетить места баррикадных боев, повстречаться с участниками событий…
Если не считать Надежду Николаевну, хозяйку дома, то нынешним вечером на квартире присяжного поверенного Жданова собрались одни мужчины, младшему из которых было всего двадцать восемь лет, а самому старшему еще не исполнилось и тридцати восьми. Белоснежные воротнички и манжеты, аккуратно расчесанные бороды и усы — или, наоборот, чисто выбритые подбородки. Запах хорошего табака и дорогой туалетной воды…
6
Партийный псевдоним «Н. Ленин» постоянно использовался В. И. Ульяновым с 1901 года. Также в разное время и при разных обстоятельствах имели место псевдонимы «В. Ильин», «В. Фрей», «Ив. Петров», «К. Тулин», «Карпов» и др.