Вернулась она через два с половиной года совершенно преображённая и, к неутихающей боли и обиде Энтони, ещё более равнодушная к своему единственному сыну. Прошло полгода после её возвращения, а мать всё ниже опускалась, как личность. В самом начале её появления в доме Тони несколько раз пробовал поговорить с матерью и убедить, чтобы она нашла себе какие-то новые интересы в жизни; чтобы она отказалась от ложных друзей, которые лгут ей, когда говорят, будто у Розмари Роджерс большой талант, потому что им нравится угощаться за чужой счёт; чтобы она, наконец-то, начала жить для себя, но именно жить, а не тупо прожигать свою жизнь, ведь ей всего 40 лет!
Но мать на него всякий раз кричала, что он тупица, который смеет вмешиваться в её дела, и если Тони не заткнётся, то она попросит кого-нибудь из своих друзей позвонить в Службу защиты детей Калифорнии, чтобы они сообщили, будто Розмари издевается над сыном, и тогда его заберут и отдадут в приёмную семью. В конце концов, Энтони прекратил все свои попытки образумить мать и теперь старался как можно реже с ней общаться.
Единственное, что хотел Энтони — скорее уехать из Лос-Анджелеса туда, где ничто ему не будет напоминать о его ненормальной семье. Но Розмари всё равно время от времени умудрялись выводить своего сына из терпения. Вот и сегодня она, выдав что-то несуразное, уставилась на Тони злорадным ненавидящим взглядом, как будто это он был виноват, что её жизнь получилась вовсе не такой, как когда-то в юности Розмари хотела.
Подумав, что мать что-то ляпнула просто так лишь бы его позлить, Энтони поднялся из-за стола, не доев приготовленную кухаркой яичницу с беконом. А Розмари вдруг сказала:
— Теперь на твоих тёплых отношениях с семейкой Торресов можно ставить крест! Ты всю жизнь заглядывал в рот Сюзанне, словно она святая, а меня ни во что не ставил. Я даже не удивилась бы, если б ты женился на Сюзанне. Или тебе нравится проститутка Фиона Мур?
— Прекрати! — Энтони стукнул кулаком по столу. — Фиона — не проститутка, запомни это раз и навсегда! Опять ты с утра пораньше набралась, и теперь несёшь всякую ерунду.
Посуда на столе жалобно зазвенела. Но Энтони было всё равно. Он с трудом удержался, чтоб не перевернуть стол. Вечно пьяная, истеричная, злая мать его уже достала. Очевидно, Розмари поняла, что больше она не сможет угрожать Тони тем, что попросит кого-нибудь из своих друзей позвонить в Службу защиты детей штата Калифорния. Тони только недавно исполнилось 18 лет, но он уже начал показывать матери зубки. Недалёк тот час, когда они поменяются местами, и сын начнёт ей указывать, что она должна делать, а что — нет. Мари нельзя Энтони против себя настраивать. Примирительным тоном Розмари сказала:
— Не злись! Разве непонятно, что я за тебя переживаю? А у тебя, Энтони, проблемы!
— Не смеши! — резко ответил ей Энтони. — Если ты хочешь мне что-то действительно важное сказать, то говори, а если это опять твой пьяный бред, я его слушать не стану!
Кажется, Розмари быстро протрезвела. Во всяком случае, она уже не старалась разозлить сына, а торопилась успеть рассказать о том, что Мари довелось узнать из новостей, а также телефонных звонков своих многочисленных друзей.
— Послушай меня, Тони, это, правда, очень важно? — заговорила Мари. — В одном крупном глянцевом журнале на обложке появилась фотография Фионы Мур.
Тони насторожился и остался. Но, чтоб не показывать матери своей заинтересованности в её рассказе, Энтони придал лицу нетерпеливое и даже нервное выражение, как будто он делал ей сейчас одолжение. А Розмари торопливо продолжила:
— Точнее, по этой фотографии трудно понять, что на ней изображена Фиона. Просто одна, почти полностью обнажённая девушка, танцует за задёрнутыми шторами французского окна. Кстати, снимок так и называется: «Танцующая в ночи», — вспомнила Мари. — Но зато на внутренней странице опубликовано интервью с Фионой, которая рассказывает, что её по своей инициативе сфотографировал подающий надежды молодой фотограф Тони Брукс. Первые полосы всех газет пестрят громкими заголовками: «Американская Шахерезада», «Таинственная девушка за шторами», «Обнажённая в ночи», «Красавица и лётчик»!
На скулах Энтони заходили желваки. Получается, Фиона не унесла с собой случайно его фотоплёнку, а украла? И раз мать ещё ранее упомянула имя Брендона Торреса, то значит, эта история имеет какое-то нехорошее продолжение. Взглянув на Энтони, Розмари втянула голову в плечи, но продолжила рассказывать: