— Этот скандал вокруг модели и женатого военного лётчика привлёк внимание одного очень известного модельного агентства из Нью-Йорка, — сказала с некоторой досадой Мари и пожала плечами. — Хотя это и неудивительно, ведь Фиона раздаёт интервью всем подряд. Фиона догадалась заявить, что Брендон ей очень понравился с их первой встречи, и что она была не прочь с ним переспать. Журналисты тут же стали её расспрашивать, что у неё было с военным, но Фиона им ответила, что она пока не готова говорить на эту тему. Я думаю, — нервно сказала Мари, — она уже продала кому-нибудь права на эксклюзивный материал о себе, и теперь даёт интервью, чтоб подогреть интерес к истории с Брендоном.
Энтони было очень тяжело слушать, когда мать начинала опять говорить об отце Дэнни. К счастью, Розмари это как будто бы поняла и, наконец, закончила свой долгий рассказ.
— В общем, Фионе удалось привлечь к себе внимание разных газет, телевидения и радио. Её каждый день приглашают то на программу, то на презентацию. В итоге агентство из Нью-Йорка, о котором я говорила, собирается заключить с Фионой контракт на очень выгодных условиях. А это — мечта любой модели, не говоря о такой старой женщине, как Фиона Мур, — мстительно заключила Розмари, сделав акцент на возрасте любовницы Энтони, которая была её моложе всего лишь на шесть лет.
Розмари немного помолчала, потом повернулась к сыну и с упрёком сказала:
— Почему ты не догадался, Энтони, сфотографировать свою мать? Тогда сегодня на месте Фионы была я! В наше время известность приходит в результате громких скандалов. А что может быть скандальнее обнажённой женщины на обложке респектабельного журнала?
Увидев, как у Энтони округлились от ужаса глаза, Розмари пояснила свою мысль:
— Конечно, не в таком виде, как ты запечатлел Фиону. Я — женщина приличная, и могла бы позировать наполовину обнажённой. А можно было бы снять меня со спины. Что ни говори, фигура у твоей матери хорошая. Может, и сейчас ещё не поздно меня сфотографировать?
Энтони, который в этот момент пил воду, поперхнулся от такого предложения. А Розмари как ни в чём ни бывало постучала раскрытой ладонью по его спине и сказала о том, что её больше всего волновало:
— Для того, чтобы моя карьера, как художницы, продвинулась, нужно, чтобы пресса начала обо мне писать. А ещё я хотела бы дать интервью на радио и телевидении! — мисс Роджерс мечтательно запрокинула голову, посидела так с минуту и сказала:
— Фотографии у тебя, конечно, получились хорошие. Но их изюминка, Тони, в том, что ты снял девушку так, как до тебя не догадался это сделать ни один фотограф. И я нисколько не преувеличиваю, сынок. Если ты ещё помнишь, у твоей матери диплом искусствоведа?
— Обычные фотографии, — с мрачным видом заметил Энтони, которого совсем не радовал успех его фотографий, потому что семья Дэниела Торреса заплатила за это высокую цену, и он оказался к этому причастен.
Однако Розмари ещё не договорила свою мысль.
— Дело, Тони, не в качестве фотографий и даже не в удачном ракурсе. Твоя фишка — это сама идея! Получилось очень интересно: силуэт танцующей в ночи обнажённой девушки. Неудивительно, что всем сразу же захотелось узнать, а кто это?
Пожалуй, впервые в жизни Розмари похвалила своего сына. Но реакция Тони её удивила. Можно сказать, он не услышал мать. Только теперь Энтони понял, почему его вдруг начал избегать лучший друг Дэниел Торрес, и почему неожиданно исчезла Фиона Мур.
— Как я понимаю, Лос-Анджелес шумит не первый день? — с грустью в голосе спросил Тони.
— Да что там Лос-Анджелес, шумит вся Калифорния! — оживлённо сказала Мари. — Хотела бы я оказаться на месте Фионы Мур! Она за несколько дней на всю страну прославилась!
— Но почему ты не рассказала мне раньше об этом? — сдвинул брови Энтони.
— Как бы я тебе что-то рассказала? Я с тобой уже неделю не виделась. Когда я встаю, тебя нет дома. А когда я возвращаюсь домой — ты видишь десятые сны. Вот сегодня я ради тебя, Тони, встала пораньше.
— У тебя есть журнал, в котором опубликованы фото и интервью Фионы Мур? — уставшим голосом спросил её Энтони. — Я хочу убедиться, что ты ничего не преувеличила.
Розмари не успела ему ответить, потому что в столовую вдруг вбежала горничная Берта. Её обычно невыразительные карие глаза блестели; жёсткие, чёрные завитушки на голове, на выпрямление которых Берта тратила кучу времени, торчали во все стороны; а тёмное и, как правило, недовольное лицо так сияло, как будто девушка сорвала джекпот в лотерее.