Очень скоро Энтони так увлёкся чтением, что вздрогнул от неожиданности, вдруг услышав шум перед дверью. Затем раздался голос отца. Мистер Брукс нетерпеливым тоном сказал, обращаясь к жене:
— Нет, Мари, я пока не хочу ничего пить. Нам с мисс Хейз нужно немного поработать. А ты иди, займись чем-нибудь. Я позову тебя, когда мы освободимся.
— Чёрт, как я мог позабыть, что отец сегодня собирался приехать на обед? — с сожалением захлопнув книгу и разминая свои затёкшие конечности, подумал Энтони.
Уходить из кабинета к себе наверх юноше совсем не хотелось. Но, если отец собрался тут поработать, ему придётся уйти.
— Бен, ты так много работаешь, что временами я боюсь за тебя, — прозвучал умоляющий голос матери. — Чашка кофе позволила б тебе прийти в себя и лучше настроиться на работу.
— Чашка кофе и хороший обед мне понадобятся через полчаса, не раньше. Не отвлекай меня, Мари! — в голосе мистера Брукса послышались явные нотки недовольства.
— Да-да, конечно, — поспешно ответила Розмари, и через секунду послышался негромкий стук её каблуков. Судя по звуку удалявшихся шагов, миссис Брукс направилась на кухню.
— Ты опять не запер на ключ дверь кабинета? — раздался голос Памелы.
— Не вижу в этом смысла, — самодовольно ответил мистер Брукс.
У Энтони сжалось сердце от обиды за мать. Розмари так сильно любила своего мужа, что даже сыну не уделяла столько внимания, как Бенджамину — высокому здоровому мужчине с чувственным оскалом рта и властным взглядом синих глаз. Но, по мнению Энтони, отец не ценил её. Во всяком случае, мистер Брукс всегда поступал, как ему заблагорассудится, и мало интересовался жизнью своей, преданной ему всем сердцем супруги. Размышляя об отношениях родителей, Тони задумался и забыл выйти из своего случайного укрытия.
По-прежнему прислонясь спиной к задней стороне кресла, юноша сидел на полу, закрыв глаза, а его высокий гладкий лоб прорезала короткая вертикальная складка между бровей. Неожиданно раздался какой-то хлопок. Энтони удивлённо открыл глаза и услышал:
— Шлёпай поаккуратнее, Бенни, у меня скоро вся задница будет в синяках, — жеманным тоном произнесла спутница мистера Брукса.
— Не понял? — мысленно удивился Тони. — Отец как будто бы говорил, что они с Памелой хотят поработать?
Памела Хейз являлась секретарём мистера Брукса. Она не только отвечала на звонки в офисе, но также сопровождала босса на судебные заседания, а иногда приезжала с ним на обед. Высокая блондинка с силиконовой грудью и с ярко накрашенными губами, одетая в вызывающее мини, Памела совершенно не нравилась Тони. Он не мог понять, для чего его отец — довольно успешный адвокат, держит такую вульгарную секретаршу, которая своим внешним видом создаёт не самое лучшее мнение о фирме? А если уж начистоту, то Памела Хейз скорее напоминала дешёвую проститутку, чем секретаря адвоката.
— Глупышка! — снисходительным тоном ответил мистер Брукс. — Я хочу разогреть тебя как можно быстрее, — после этих слов вновь послышался смачный шлепок.
— Уж не боишься ли ты, Бенни, что нас застукает твоя жена? — игриво спросила Памела.
— Мари — воспитанная женщина. Она никогда не входит без стука, — возразил Бенджамин и вдруг прорычал:
— К чёрту разговоры! Я до смерти хочу тебя трахнуть!
Услышав эти слова, Энтони потряс головой. У него, конечно, были подозрения по поводу взаимоотношений отца и его секретарши. Пару раз он даже замечал плотоядные взгляды Бенджамина, которые он бросал на осиную талию, крутые бедра и немаленькую задницу Памелы. Не исключено, что Розмари — хрупкая романтичная женщина, не удовлетворяла потребности мистера Брукса. Всё-таки отец с матерью были абсолютно разными людьми.
С другой стороны, Тони однажды довелось услышать пьяные откровения одного приятеля отца, который во время барбекю на заднем дворе их дома заявил, что Бен со времён своей бурной молодости нисколько не изменился и по-прежнему готов трахать всё, что движется. Бледное лицо матери тогда покрылось красными пятнами, но отец посмотрел на приятеля таким тяжёлым взглядом, что тот сразу сказал, будто бы он пошутил. Несколько дней после этого случая Розмари ходила по дому с потерянным, если не сказать — с несчастным видом, но потом жизнь вошла в привычную колею.