– Жена. Екатерина Дмитриевна.
У Сергея помутилось в глазах. Он еле удержал на своем лице нормальное выражение. Больше всего ему в этот момент захотелось, чтобы Габрилович крикнул: «Горько!» Но Борис Маркович этого делать не стал.
– Ну давайте посмотрим ваши бизнес-планы, молодые люди…
Либман протянул Габриловичу папку с документами, и они полностью углубились в чисто профессиональный разговор. Сергей пытался было прислушиваться, что-то понять, но потом убедился, что это бесполезно – половину слов он вообще слышал первый раз. Не пытаясь больше прислушиваться к живым переговорам Габриловича-Либмана, Сергей принялся делать Кате страшные глаза, на что она отвечала ему такой улыбкой, что у Челищева возник соблазн поинтересоваться у Бориса Марковича насчет отдельного кабинета.
– Ну что же, молодые люди, – сказал Габрилович минут через двадцать. – Все это весьма интересно. Весьма интересно! Я рад, что у нас такая талантливая молодежь растет, так сказать, смена. Рад, право слово, просто как-то биологически рад! Я думаю, мы сможем сотрудничать! С батюшкой вашим, Сергей Александрович, у нас никогда проблем не возникало… Какой был человек! Эх!..
Габрилович скорбно покачал головой, помолчал…
– Ладно, времени терять не будем! Михаил Соломонович, можете идти к начальнику кредитного управления, надо составить все необходимые бумаги, я ему сейчас позвоню… Э‑э… Неформальные дополнения к договору кредитования, полагаю, известны?
Либман и Катя с готовностью закивали. Сергей ничего не понял, но на всякий случай тоже кивнул.
– Обычно – это процентов десять-пятнадцать… Но, учитывая, что мы тут все свои – я думаю, остановимся на восьми… Ладушки?
Катя с Либманом снова закивали.
– Ну и хорошо. Тянуть с этим не будем. Чем быстрее двигаются деньги, тем быстрее они приносят доход…
Все встали, и тут Сергей, не удержавшись, спросил:
– Борис Маркович, как же вы все-таки решились – из министерства в банкиры? Да в нашей-то стране, с нашими законами, которые меняются каждый день?
Габрилович улыбнулся:
– Я вам одну умную вещь скажу, Сергей Александрович. Человек, который столько лет танцевал на проволоке, пройдет легко по любому мостку, даже по висячему!
И Борис Маркович снисходительно похлопал смутившегося Челищева по плечу…
Оформление кредита заняло два дня, и Катя удивилась такой неправдоподобной быстроте.
– Ну что вы, Катерина Дмитриевна, – просветил ее Либман. – Можно было еще быстрее. Самое главное в кредите – это решение его дать. А в нашем случае, – Михаил выразительно потер пальцем о палец, – решение было принято!
Катя была рада поскорее уехать из Москвы. Старая квартира навевала страшные воспоминания.
Когда они вернулись в Петербург и должны были разъехаться по своим делам, Сергей наклонился к уху Катерины и нежно сказал:
– Осталась неделя, ненаглядная ты моя…
Катя рассмеялась и, укоризненно посмотрев на Сергея, сказала:
– Ох и быстро же ты, Челищев, научился людей за языки прихватывать! Я всегда поражалась твоим способностям схватывать все на лету. Не волнуйся, Сереженька, я помню, сколько дней осталось…
Челищев снова стал ездить по стрелкам и разбирать проблемы «подшефных» бизнесменов. Делал он это чисто механически – лица и события проносились словно мимо него, почти не задевая. Антибиотик видел, что с Сергеем что-то происходит, но ни о чем не спрашивал, улыбался только хитро да щурился. А Челишев этого не замечал. Он считал дни.
Из состояния любовного ступора его вывел ночной звонок Габриловича. Звонок этот раздался за три дня до наступления срока, продекларированного Катей. Сергей уже спал, поэтому он не сразу понял, кто говорит и о чем. А голос Бориса Марковича на другом конце провода просто срывался от бешенства:
– Вы мошенник, молодой человек, вы негодяй!!!
Челищев, узнав Габриловича, даже потряс головой, чтобы убедиться, что не спит.
– Борис Маркович, о чем вы, что случилось?!
Габрилович, казалось, даже задохнулся от возмущения.
– Ах ты… щенок! Он еще спрашивает, о чем я?! Где доля?
– Какая доля? – не понял Сергей.
– Какая? Ах ты… Мошенник! По такой дорожке решил пойти? На смерти родителей спекулируешь?! Смотри, не просчитайся, как папаша!
Сон мигом слетел с Челищева, он даже подскочил.
– Что?! Борис Маркович, подождите, что вы сказали о моем отце?! – Сергей закричал так, что зазвенела хрустальная люстра на потолке, но в трубке уже гудели сигналы отбоя…