Сергей недоуменно пожал плечами:
– Так я-то что могу сделать, если милиция? В Швецию ехать? Так у меня даже загранпаспорта нет…
– Загранпаспорт – это не проблема, кстати, – Катерина вытащила из сумочки ежедневник в обложке из бордовой кожи и что-то там пометила, – и в Швецию ехать не надо. Пока. А что касается милиции и ее желания восстановить справедливость – понимаешь, Сереженька, мы живем в стране, где не закон определяет справедливость, а зеленый цвет доллара. Вот ты умница и законник…
Челищев, раздраженный какими-то снисходительными нотками в голосе Катерины (да еще в присутствии амбала за рулем), резко перебил ее:
– Я не женщина, чтобы комплименты слушать…
Но Катя, не теряя темпа и инициативы, в свою очередь перебила его:
– А я не шоколадку хочу тебе в рот положить, а прошу помощи, как у человека, который способен принимать самостоятельные решения. Если Рамазану позволить обижать тех людей, которые нам верят, то завтра он будет ставить на колени Олега, а послезавтра полезет в постель ко мне, и если…
Сергей достал сигарету и махнул рукой:
– Что я должен делать?
Катя одной рукой взяла его за руку, а другой поднесла к его сигарете огонек зажигалки.
– Нужно встретиться с Рамазаном и поговорить. Жестко поговорить, место ему показать! У нас есть люди, которые могут сломать ему хребет, но это лишнее. Пусть он сначала девочку вернет.
Сергей затянулся и хмыкнул:
– Поговорить – это можно. Только я тоже нервный, хамов не люблю.
Катя улыбнулась и чуть заметно прижалась к руке Челищева.
– Я помню…
(Это было осенью 1981 года, в самом начале их второго курса, Сергей был тогда в отличной форме; в своей весовой категории – до 78 килограммов – он стал чемпионом университета по дзюдо. Однажды к Катерине прицепились какие-то мрачные типы, вполне взрослые уже дяди. Сначала Сергей, заступившись за Катю, стал драться один против четверых, а потом подоспел Олег, и все закончилось очень быстро: Челищев швырял дяденек, как кукол, на асфальт, а Олег добивал их страшными ударами рук сверху вниз. Сцена была настолько красивая, что, когда все кончилось, несколько случайных прохожих даже зааплодировали.)
«Мерседес» остановился на Невском. Катя поцеловала Сергея в щеку и погладила по руке.
– Сереженька, тут до твоего дома недалеко. До вечера. В восемь я тебя жду.
– Подожди, я даже адреса твоего не записал.
– Ничего, – Катерина кивнула на затылок водителя. – Танцор будет ждать у твоего подъезда в половине восьмого.
Несколько часов пролетели незаметно. Сергей курил сигарету за сигаретой и плавал в табачном дыму и в своих воспоминаниях. Катя, увиденная им сегодня, не походила на ту нежную девушку, которую он знал десять лет назад. Челищева смутила ее резкость, неженская жесткость, холодность. Сергей посмотрел на старую фотографию, висевшую на стене, – Олег, Катя и он сам, все в стройотрядовских куртках. Что же с тобой стало, Катюша? Вглядываясь в изображение молодой Кати, Челищев понял, что его намного сильнее тянет к Кате сегодняшней.
Вечером Танцор действительно ждал у дома Сергея, но на этот раз он сидел за рулем «BMW» цвета морской волны.
– Ого! – сказал Челищев, усаживаясь с ним рядом. – Я смотрю, ты машины меняешь, как перчатки. И все – по возрастающей. Завтра, поди, на вертолете прилетишь?
Сергей пытался шуткой установить контакт, сломать лед отчуждения, но Танцор не торопился признавать Челищева. Он с уверенной небрежностью вел машину, выстукивая пальцами на руле какой-то сложный ритм.
– А за что тебя Танцором прозвали? Танцевать, наверное, любишь?
Танцор коротко глянул на Сергея, и его от этого взгляда словно ледяной волной окатило. Страшные у Танцора были глаза, остановившиеся, будто неживые…
– Да так… Братва прозвала…
У Челищева пропало желание продолжать разговор. К тому же они уже ехали по Петроградской стороне.
Катерина приготовила Сергею сюрприз. В гостиной на диване были разложены черные слаксы из плотной хлопковой ткани, пестрая шелковая рубашка, темно-синий пиджак свободного покроя, мягкие кожаные туфли и длинная черная куртка из прекрасно выделанной кожи.