Он взял себе в подручные Витька за его малый рост и удивительно невинную внешность, чудом сохранившуюся к тринадцати годам несмотря на то, что в девять лет Витек ушел из дома от матери-алкоголички. Отец Витька сгинул без вести на войне, так и не узнав, кто родился у него – сын или дочь.
Собственно, Витек ушел из дома не окончательно, время от времени он навещал мать и ее очередных собутыльников, но долго выдержать в маленькой загаженной комнате в коммуналке на 13‑й линии Васильевского острова не мог и снова и снова уходил на чердаки и в подвалы Васильевского острова и Петроградской стороны. Там, среди своих сверстников, Витек быстро завоевал авторитет парня смышленого, жестокого и, несмотря на малый рост, драк не боящегося. Во время одной из таких стычек со сверстниками его и заприметил Яша-Золотой.
Золотой внимательно наблюдал всю драку, а после раздавшейся трели милицейского свистка, неспешно выбросив руку, поймал убегающего Витька за шиворот. Витек ощерился, как маленький звереныш, но Яша совершенно покорил его тем, что, как взрослому, протянул ему руку и представился:
– Яша!
Золотой отвел Витька сначала в парикмахерскую, потом в баню, а потом приодел пацаненка. Через несколько часов Витька было уже не узнать – исчез хулиган из подворотни 13‑й линии, а вместо него появился пай-мальчик с плаката…
Яша обучал парня премудростям воровского дела постепенно и тщательно. «Практику» Витек проходил на пьяных работягах, толпящихся у пивного ларька на 17‑й линии напротив никогда не пустовавшей бани.
Через три месяца такой практики Золотой уже возил с собой в трамваях вихрастого почтительного отличника в пионерском галстуке, а через шесть месяцев начал брать Витька в Гостиный двор, где у Золотого было откуплено место у Коли-Черного, «державшего» Невский проспект. Работали Витек с Яшей на пару: Витек «щипал» карманы трудящихся, а Золотой прикрывал его на случай, если терпила[26] вдруг что-то заметит.
«Запалился» Витек неожиданно, запустив однажды руку в карман какому-то придурочного вида «интеллигенту» в очках и шляпе. Он вдруг почувствовал, что вытащить обратно ее не может. В ладони и запястье впилось что-то острое, как оказалось позже – рыболовные крючки, пришитые к внутренности кармана.
– Попалась рыбка, – без всякого злорадства, а скорее даже с какой-то грустью сказал «интеллигент», снимая очки. Этот «интеллигент» был хитрым и ушлым опером, ведущим отлов карманников в Гостином дворе.
Витек беспомощно оглянулся, но искать Яшу и надеяться на его помощь было нечего – в тот день Витек решил поработать один, посчитав, что запросто может обойтись без Золотого, который всегда забирал у него девяносто процентов добычи в общак – для пенсии, как он говорил. На самом деле Яша складывал денежки в какие-то одному ему известные тайники.
Золотой узнал о провале Витька только через пару дней.
«Жадность фраера сгубила», – так откомментировал Яша посадку Витька. И ошибся. Первая ходка[27] не сгубила и не сломала паренька, а стала лишь начальной ступенькой в его стремительной воровской карьере. Лагерную жизнь Витек переносил стойко. Быстро усвоив три заповеди – «не верь», «не жалуйся» и «не проси», он сдал экзамен на выживаемость тем, что однажды втихую придушил полотенцем спящего кумовского[28]. Администрация доказать ничего не смогла, однако сделала все, чтобы Витек хлебал лагерную баланду как можно дольше. Позже, уже после перевода во «взрослый» лагерь, Витька приблизил к себе известный вор Дядя Вася, который и окрестил паренька Антибиотиком.
Второй срок Антибиотик начал мотать в самом начале шестидесятых, глупо сгорев на квартирной краже. Вернувшийся неожиданно в свою квартиру двухметровый амбал-хозяин долго бил щуплого жулика, а потом одел ему мешок на голову и отнес воришку в милицию.
На втором сроке Антибиотик на всю жизнь усвоил еще одну премудрость. «Работать нужно в коллективе, – учил его вор из Казани Рашпиль. – Хочешь работать один – иди за станок, станешь воровать – работай с людьми».
Вернувшись в Ленинград в 1967 году, Антибиотик сошелся с Сашей-Бешеным, грозой Петроградской стороны. Бешеный уже сам на дело не ходил, имел большие деньги от своих ребят за «пивников» – обложенных оброком торговок и торговцев пивом. Они предпочитали не портить отношения с Бешеным, потому что непонятливые как-то очень уж быстро гремели в ОБХСС. За Сашиной спиной поговаривали, что он имеет своих ментов в доле, хоть это и противоречило воровским понятиям. Впрочем, в те лихие времена менты так жали воров, что устроить Бешеному правилку на законном сходняке было просто некому. Антибиотик быстро понял, что ему в одной берлоге с Сашей будет тесновато, и начал постепенно окружать себя молодыми людьми спортивного склада и с малыми мозгами. Эти спортсмены неплохо работали на братву, но абсолютно ничего не понимали в тонких кружевах интриг «воровской масти». Этого от них и не требовалось, вполне достаточно было тупой преданности и исполнительности.