— Теперь я нуждаюсь в том, чтобы, раз уж Вы так щедры, стать полновластным владельцем акций компании «Хокшилд».
— Я?
— Я Вам пришлю парочку передаточных распоряжений, прошу Вас их подписать.
— Гм. Положите в этот же конверт фотографию недавно ушедшего из жизни нашего с Вами приятеля. То фото, о котором мы говорили. И я Вам всё подпишу.
— Резонно. Положу.
— Что-то ещё подписать?
— Так сразу и не соображу. Может быть, что-то есть. Но мне бы почтовый адрес?
— Есть бумага и ручка? Диктую.
Он диктовал, я писал на обороте товарной накладной на поставку обрезной струганной доски.
— У меня второй вопрос. А что со вхождением в холдинг, в консорциум?
— Как Вы говорите, зовут нового директора? Этот уже постоянным будет?
— Да, постоянным. Константин Иванович его зовут. Сейчас продиктую номер мобилета.
— Иванович, — повторил, записывая, он. — Ох уж эти ваши отчества!
— А у вас двойные и тройные имена!
— Традиции, — беззаботно отмахнулся он. — Так вот. Ему позвонят. Наше предприятие в районе Нижнего Тагила, рудник. И пригласят в гости. Дорога за его счёт, проживание за наш. Может взять с собой заместителя или инженера, только одного. Ему покажут производственный процесс, от погружения ковша в породу и до погрузки болванок в вагон при отправке партии товара покупателю. Обучение занимает неделю. Вы помечаете?
— Что-то вроде обмена опытом?
— Обмен опытом, мистер Филинов, это когда и вам есть, что предложить.
— Ну, мы предполагаем стать цивилизованным и знающим правила игры участником специфического рынка.
— Вы верно понимаете ситуацию. Ему дадут коммерцию, данные по себестоимости, расчеты, физику товаров, прочтут пояснительные лекции по истории и географии нашей сферы. По большей части он будет общаться с нашим русским директором, Хабибулатовым. Ему дадут данные покупателей, познакомит с ними, с ценами, номера телефонов. И договорятся, что раз в две недели… Слово такое на русском… Обзвон? Созвон? Есть такое слово? Conversation?
— Созвон, да, вполне понятно.
— Регулярный дружеский разговор с куратором, Хабибулатовым. О погоде, о природе, о семье, здоровье, детях, собаках. И краткий доклад по объёмам поставок, по ценам, проблемам с покупателями, если такое случится. Общение. Мы остаёмся на связи, контролируем цены и объёмы. Это очень важное правило. Наши покупатели не могут купить сколь-либо серьёзных объёмов по заниженным ценам. Если мы видим, что вы нарушаете это правило, то мы делаем одно предупреждение, а потом исключение из группы компаний без права восстановления. Это понятно?
— Понятно. Пометил себе. Правила игры в целом ясны. А как насчет небольшого кредита на первое время?
— No! Никаких кредитов, потрудитесь проработать этот вопрос сами.
— Я Вас понял, мистер Хокшилд. Тогда я Вас ставлю в известность, уведомляю: мы продаём бывший Ваш особняк, он — актив завода.
— Мой дом был осквернён! Прошу Вас больше никогда не упоминать об этом и не касаться этой темы!
— Простите, что потревожил и сказал неуместное, — извинился я. — Просто хотел уведомить, ну и спросить, может быть, есть какие-то вещи, документы, что-то отыскать, попытаться вернуть?
— Ничего, — смягчился он. — Детские вещи, одежда, игрушки, книги.
— Детские. Пометил. А взрослые?
— Всё сожгите. Сможете такое сделать? Не покажется Вам это странным?
— Не покажется. Я адвокат, со всяким сталкиваюсь. Мы всё, что отыщем, вышлем на тот же адрес.
— Хорошо. Тогда я озвучу чего хочу конкретно от Вас, мистер Филинов.
Вот блин! Началось в колхозе утро. Вроде бы не было никаких требований кроме чистой незамутнённой мести? А теперь прорезались требования.
— Я весь внимание.
— Мистер Кротовский, ваш правитель, глава города и республики. Знаете его?
— А что Кротовский?
— Мистер Кротовский имеет интерес в медном бизнесе.
— Не знал об этом. Собственная добыча?
— Нет, потребление меди, как сырья. Больше скажу, это его совместный бизнес-интерес с вашим императором.
Ого! Кротовский мутит бизнес вместе с государем. А вот это ценная инфа, которую, впрочем, я предпочту оставить при себе.
— Мистер Филинов, я хочу, чтобы Вы нашли способ и провели переговоры с Кротовским для ваших поставок меди или медных сплавов для его производств. По политическим причинам, ни он, ни император не могут приобретать сырьё у англичан, что очень печалит нас и ограничивает рынок, делает его неупорядоченным. И это несмотря на наши неоднократные попытки.
Хитрые английские морды. За счёт того, что завод формально больше не английский, а скорее отнятый у них, предприятие становится отечественным и может поставлять туда, куда англичанам нельзя. Больше того, поставщик самого императора автоматически получает кредит доверия и для поставок, например, на предприятия оборонной промышленности, куда по многим причинам, чужаков не пускают и где гуляют совершенно фантастические объёмы товаров и денежные суммы.
— А если Кротовский мне предложит цену, которая окажется ниже рекомендованной Вами? Я же нарушу основное правило?
— Такое допустимо. Больше скажу, мы Вам готовы на первых порах даже компенсировать ценовые потери, лишь бы наладить поставки и преодолеть негативную политику.
Разговоры про политику, конечно, выставляют императора таким — злобным самодуром, который не хочет дружить с добрыми англичанами. Однако реальность наверняка сильно отличается, это как история про развод ругающихся супругов, там обстоятельств целый мешок и всё наверняка не так просто. Тем более, что если говорить о политике, то я автоматически нахожусь именно на этой стороне.
— Я Вас понял, будем работать, общаться и так далее. И по названию подумаю, но уже после того, как стану акционером и появятся полномочия.
— Тогда мы с Вами исчерпали повестку? И мы прощаемся?
— Да, мистер Хокшилд. Спасибо за плодотворные разговор. Буду работать, буду звонить и докладывать по мере выполнения.
— До связи, мистер Филинов.
Я нажал отбой. Ну что, дела сдвинулись с мёртвой точки.
Теперь, не вставая с ящика плитки, набрал Кастета.
— Хай, мистер директор!
— И вам не хворать! Ефимыч, походу, у тебя настроение улучшилось? На нашей улице праздник, да? Ты с хорошими новостями?
— Ну, может не прямо праздник, но дела идут, контора пишет. Скажи, Константин Иванович, а ты бывал в Нижнем Тагиле?
— Бывать в Нижнем Тагиле, в нашей среде, это означает… Короче там две большие каторги на Лице, лесозаготовительные. И отправиться в Нижний Тагил означает получить срок и сесть на кичу, так что нет, не бывал и не стремлюсь.
— Ну, ты не обижайся, это случайное совпадение. Я вообще о другом. Короче, тебе должны на днях позвонить и пригласить в район Нижнего Тагила, на медедобывающий рудник и плавильное производство. Ты поедешь туда на неделю, учиться управлять бизнесом.
— Я и так не совсем, чтобы дурак, — слабо возразил Кастет. Чувствовалось что куда-то ехать ему лень.
— Покажут, расскажут, про технологию, оборудование, процессы, сведут с покупателями. С собой можешь только одного человека взять, рекомендую какого-нибудь технического специалиста-инженера.
— Это нам надо. А то завод пока что работает на склад.
— А ты говоришь! Как там обстановка в особняке?
— Есть у нас подвижки. Я пробил по братве, нашёлся человечек один, Скарабейников зовут. Он за малую долю ищет, где спрятано хоть что-либо ценное, бабло, макры, рыжьё или камушки.
— Сергей? Не знал, что он розыскник.
— Ну, он типа дворянин, это типа его навык волшебный. Способность. Талант. У тебя есть свой навык, Аркадий? Ты же вроде барон, человек благородный?
— Есть, конечно. Навык находить на свою и чужие задницы неприятности.
— Ну, ты тогда держи свой такой невообразимо полезный навык в узде. Короче, парняга этот сейчас весь дом с умным видом облазил и нашёл две заначки. Одна от старых хозяев, там всего шестьсот рублей. Может, жена его. Но нам сейчас каждая копейка нужна. Во второй он говорит, что лежит десять тысяч восемьсот рублей.