— Это всё хорошие новости. А что тревожное? — не забыл о начале разговора Танлу-Же.
Я вздохнул и нахмурился.
— Тревожное называется Чао Вао, такое в очках, с раздутым самомнением и со странными повадками.
Танлу-Жу вздрогнул.
— Добрался-таки, утка пекинская, — угрюмо буркнул он и добавил что-то длинное эмоциональное на китайском.
Глава 21
Испытатель
Я присел на сравнительно чистом куске бревна и сделал приглашающий жест Танлу-Же. Поколебавшись, он устроился рядом, то есть мы сели, как колхозники на обеденном перерыве в сезон битвы за урожай.
— Значит, они приехали к Вам… Мне надо Вам, Аркад Ий, как-то это объяснить. У нас в традиционном обществе… всё сложно.
— Знаете, — перебил я его, хотя позволял себе такое редко. — Есть преимущество в умном собеседнике. Ему многое можно не говорить, не разжёвывать. Я понимаю, что этот хрен собачий Вам ни разу не друг. Но наверняка есть весомые причины, почему Вы не можете его покрошить в фарш и дело с концом.
— Это как бы он меня… Нас всех. В крупный фарш, а не наоборот.
— Обрыбится. Вы под защитой вольного города, без шуток.
— Вольный город относится к нашей общине с брезгливым пренебрежением.
— Знаете, это как у евреев. Они, чуть какой негатив, усматривают в этом появление антисемитизма и при случае даже выкатывают претензии. При этом никогда не думают, чем был этот негатив спровоцирован и уж тем более ничего не исправляя в своём поведении. А между тем русские бьют морды русским чаще всего.
— Потому что общаются между собой чаще всего?
— Ну да. И как поступают русские, столкнувшись с несправедливостью?
— Взаимностью они отвечают. Бьют в ответ, — усмехнулся китаец.
— Китайцы же стараются негатив не плодить. Но сталкиваясь с антикитайскими настроениями, будет несправедливо считать, что Вольный город ненавидит китайцев. Жители ненавидят всех, друг друга, вас, цыган, степняков, северян, турок, евреев, русских и татар. Бедных ненавидят и, естественно, богатых. Но, если придут чужаки, они выместят гнев на них.
— Наверное так и есть. Но «конкурирующая организация» способна обрубить нам поставки товаров по всем позициям и создать ещё кучу второстепенных проблем, парализовать работу общины. К тому же практически у всех членов общины, в том числе у меня, есть родственники в Китае, так что мы не в том положении, чтобы бодаться с ними.
— Они сильнее?
— Безусловно. К тому же есть иерархия, уровень влияния, происхождения… Князь и крестьянин — не одного уровня люди…
— Короче, мой дорогой друг, хотя я и барон, но как бы сказать… Мне плевать на происхождение и мнимую иерархию, касты, звания и прочий хлам. Для меня важны мысли и поступки конкретного человека.
— Они уже связывались с нами, но были не очень-то любезны.
— Поэтому обратились ко мне напрямую? Не важно. Я поставил им пару условий.
— Каких?
— Вам понравится. Им придётся с Вами договариваться, просить, а не требовать. Ну и так, по мелочи.
— Думаете, пойдут на смягчение риторики? — задумчиво спросил Танлу-Жу. — Или возьмут наших родственником в заложники и раздавят, как тараканов?
— Время покажет. Простите, что так легко говорю об этом.
— Ничего, у Вас тоже есть семья, если они решат, что проще будет решить проблемы, подвергнув их изощрённым пыткам, они так и сделают.
— В любом случае, ситуация простая. Их тоже влечёт биржа. Им тоже понадобится место для работы в городе, и я бы хотел, чтобы они играли по Вашим правилам и под Вашим присмотром. А не наоборот. И мне плевать, насколько крутой хрен в мире животных этот напыщенный баклан.
— Тронут Вашей заботой, Аркад Ий.
* * *
Самолёт. Меня интересовал самолёт. Книгу, то есть теорию, я зачитал до дыр, симулятора или тренажёра тут не было, так что следующим закономерным этапом являлась практика.
Конечно, лучше бы её проходить под присмотром опытного пилота, но по иронии судьбы таким у меня был только Мещеряков, который категорически не нравился мне как человек.
Да, он при каждом удобном случае выпячивал тот факт, что служил в имперских ВВС, но, во-первых, проверить реальность его героических баек нельзя (а как юрист, я не сильно верю людям на слово), во-вторых, была же практическая причина, по которой его оттуда выперли, верно?
Так что, только Иванычи!
Распрощавшись с Танлу-Же и пребывая в отменном настроении, сел в грузовик и прокрутил в голове следующие действия, почти сразу же понял, что есть ряд практических проблем.
— Что-то не так, босс? — спросил меня Джо.
— Не знаешь, где Чен? На прииске, на Макарьевской Изнанке?
— В управление железной дороги должен был поехать.
Ага, значит доступен по мобильнику. Я набрал его, Чен долго не отвечал.
— Добрый день, Аркад Ий.
— Как у нас там дела?
— В рабочем состоянии, — многозначительно ответил мой заместитель.
Значит, рядом посторонний.
— Сегодня ничего подписывать не нужно?
— Завтра будет пакет документов для отгрузки большой партии.
— Тогда встретимся завтра в квартале. Я в городском доме не появляюсь.
— Хорошо, нет проблем.
После Чена я набрал Цветлана, причём к этому времени уже тронулся, чтобы ехать на медный завод.
— Пока по тем домам на Вашей улице ещё нет результата, — извиняющимся тоном сказал он. — Я только начал работу.
— Не по этому поводу звоню. Есть минута?
— Ну да. Сейчас офис ищу для себя.
— Присмотрись к тому зданию, где ты арендовал помещение центру социальных исследований.
— Хорошо. Что-то ещё?
— Да. Скажи, насколько я знаю, земли возле озёр к юго-востоку от города «ничейные»?
— Граница республики? Они принадлежат городу, но до них нет никому дела.
— А там есть какие-то амбары, брошенные коровники что-то такое, что можно за недорого арендовать?
— Аркадий Ефимович, там лет десять назад было несколько фермеров, но, когда начались нападения со Степи, они сбежали. Постройки их сожгли. Собственно, это и делает те земли пустыми, безлюдными.
— Прямо всё сожгли?
— Фермеры народ консервативный, они не спешат возвращаться. Если и остались какие-то сараи, амбары и так далее, их всех облюбовали контрабандисты. Им не понравится идея выселения, даже если у них нет договора. Это серая зона, там деловой недвижимости нет, только если получить землю у города и построить, но это не совсем моя сфера деятельности.
— Нет, такое долго. Понял тебя, отбой.
Мой путь пролегал мимо егерской службы, шумной и суетной по утрам, когда её работники разъезжались по лесам контролировать охотников и потенциальных браконьеров. Сейчас возле здания никого не было.
Я притормозил и, попросив Джо подождать, вошёл в заведение. На входе не было никакого дежурного или иного человека, к которому можно было бы обратится. В ближайшем кабинете с открытой дверью сидел грузный человек и кушал большой посыпанный маком бублик, который, шумно причмокивая и прихлёбывая, запивался чаем.
— А где бы мне найти Стрижова?
— Он на выезде, — мотнув головой, ответил хозяин кабинета. — Вы по какому вопросу?
— По личному, он мой приятель. А может, Вы подскажете?
— Смотря что.
— Ну, я хотел… поохотиться в районе приграничных озёр, на юго-востоке. Мне нужны какие-то документы, разрешение?
— Там сейчас охоты нет, — недоумённо пожал плечами егерь.
— В смысле, запрещено?
— В смысле, зверя нет. Вам не нужно разрешение в это время года, но там сейчас разве что лисицы водятся, да на самом озере утки. Если дробь будет на утку, то разрешение не нужно, а лис в это время года стрелять нельзя. Найдут убитую лисицу — штраф двадцать рублей, понятно? А Вы на кого собрались охотиться? Сходите лучше на Изнанку у Талгата, там сейчас крупные медленные монстры водятся.
— Да я всё больше от работы отдохнуть, по бутылкам пострелять.