— Нет, — нахмурился я. — Не нахожу. Нормальная идея. Она ведь против распространённых слухов призвана не ограничить власть монарха, а формализовать. Например, есть договорённость между соседями, сделка, но на словах. А я, как юрист, превращаю это в письменный документ. Тут тот же принцип, это не деградация существующего положения вещей, а закрепление на бумаге.
— То есть Ваш подход — нечто профессиональное?
— Да, — просто ответил я, поскольку это была правдой, если упускать из виду личные мотивы провести это всё с Юбой.
— А Вы, выйдя из состояния простого юриста в статус дипломата, понимаете, что начали менять баланс сил в регионе?
— Так точно, понимаю.
— Независимо от того, что мне тут эти умники понаписали, — он похлопал по стопке документов, в заглавье первого из которых было «докладная записка о конституционном инциденте». — Какая у Вас была причина, идеология, если угодно, это всё сделать?
Сглотнул. Наверное, Баранов не совсем шутил про то, что результаты разговора с императором могут быть разные.
— Начнём с двух отправных точек.
— Начнём, — подбодрил меня Кречет.
— Первая, это то, что я подданый империи и являясь её крошечной частью, разделяю её интересы.
— Это называется «патриот», — ровно сказал император. — Пусть слово было многажды искажено и опошлено. Знаете такое слово?
— От «патриа», то есть земля отцов. Да, можно сказать, что несмотря на все мои недостатки, я патриот.
— Хорошо, что Вы признаете их существование, а то многие по ним основательно прошлись. Видите ли, Аркадий, не скрою, есть разные мнения по поводу этой ситуации. Вот я и решил, разобраться лично. Но Вы продолжайте, продолжайте.
— Итак, первая отправная точка в том, что империя имеет свои интересы, лежащие сразу в нескольких плоскостях. Экономика, военное дело, политика, соединяющая сразу разные аспекты, влияние кланов, социальные процессы, культура, география.
— Я понял. География Южного Алы Тау так и шепчет. Она же у нас на границе, помните? А вторая отправная точка?
— Это заблуждение.
— Чьё?
— Простите, но Вас и Ваших ведомств.
— И что же такого знает молодой адвокат, чего не знают мои ведомства? — императора не смутил такой поворот.
— На картах Кавказа отмечены горы, реки, долины.
— Южный Алы Тау вроде бы далёк от Кавказа? — поправил меня Кречет.
— А его обитатели помечены как «осетины, черкесы, чеченцы и прочие хазары с монголами».
— Допустим. А причём тут Ваш каганат?
— Я говорю про принцип, общее состояние дел. На Кавказе, который так же является не только частью империи, но и клубком её интересов, живут не хазары с монголами. Это дом для по меньшей мере шестьдесят различных крупных этнических групп и ещё тысячи мелких. Это разные культуры, языки, менталитеты и элиты.
— Допустим.
— И каждый из этих народов, грубо говоря, личность. У них есть своё мнение. Точно такую же картину мы можем увидеть и в Степи.
— Это уже ближе к Вашему каганату.
— И эти народы и правители народов можно поделить грубо на три группы. Те, кто относятся к империи положительно. Те, кто отрицательно и нейтральные.
Кречет покачал головой из стороны в сторону и кивнул мне продолжать.
— И вот что делает с этой массой империя…
— И что делает? — перебил меня император.
Ну, ему можно.
— Она строит стену. Забор. Метафорически. Она говорит, есть мы и есть вы, сброд, монголы и хазары. А потомки хазар так давно уже живут в империи и говорят на древнем наречии, пока починяют зубы и ювелирные украшения. А там за стеной, который мы с Вами строим создаются альянсы, и творятся всякие дела.
— Это не совсем так, но Вы продолжайте, Аркадий.
— Я понимаю, что высоким чиновникам в кабинетах нет дел до горцев или степняков. Но пока мы отделены от них стеной, там хозяйничают англичане. Они не пытаются понять, что к чему, но находят тех князьков, что против нашей империи, дают им оружие и натравливают на нас. И мы получаем ощущение от враждебной Степи.
— А это не так?
— Не совсем так. Самое страшное, что может произойти за стеной это то, что жители Кавказа или Степи объединятся под рукой одного руководителя. Так уже было.
— И всегда заканчивалось войной, — согласился Кречет. — От этого помогает только римский принцип «разделяй и властвуй».
— Да, в определённой степени.
— А есть другой метод?
— Для начала третья мысль, Я считаю, что Степь — это лоскутное одеяло. Это мысль, вытекающая из второй.