— Вы не так далеки от истины. Скажем, отличие только в том, что явочного заседания не было, была подковёрная возня.
— И вот, — продолжил я, — мне и показалось, что есть вероятность, что по результатам переговоров меня отвезут в Ваше ведомство, где я, как министр иностранных дел, среди прочего подпишу бумагу, под гарантии личной безопасности, и это ещё в лучшем случае, объявлю войну против империи и Ваше ведомство, в качестве ответа на официальный повод проведёт военную операцию, чем закроет мой юридический эксперимент по внедрению конституционной монархии самым кардинальным способом.
— Не могу подтвердить или опровергнуть Ваше предположение, — уклончиво ответил полковник, не дрогнув ни одной мышцей.
— Принимаю такой ответ с пониманием. Но я-то попал в ситуацию, когда один человек решает мою судьбу.
— Не самый простой человек, — поправил меня Баранов.
— Да, несомненно.
— И что же Вы сделали?
— Ну, я поступил так, как должен поступать матёрый юрист.
— А именно? Не говорите деталей, это Ваше с Петром Алексеевичем дело, но… в целом, как Вы поступили?
— В целом… Знаете, юрист берёт и убеждает судью.
— Судья, как мне кажется, от слова судьба? — предположил Баранов.
— Полагаю, что так.
— Вам довелось спорить с государем?
— О нет, обошлось. Тут концепция тоньше. Чем отличается спорщик-любитель от профессионального?
— Расскажите.
— Любители спорят друг с другом и пытаются убедить друг друга. Профессионалы так не делают. Им плевать на мнение оппонента, они не пытаются убедить друг друга.
— А как же поиски истины?
— Это для философов или алкоголиков. Юрист пытается убедить только судью и получить нужное решение. Он не убеждает оппонента. Зачастую он даже сам может не верить в защищаемую собой точку зрения.
— Иронично. Получается, что судебный спор — это спор, где обе стороны не только не верят друг другу, но и осознают ложность своих точек зрения?
— И тем не менее пытаются победить. Вот что делают профессионалы!
— И Вы убедили государя?
— Убедил, что внедрение конституционной монархии в каганате, так сказать, в отдельно взятой степной монархии может быть полезно сразу в нескольких аспектах и способно давать отдачу, начиная уже с первых дней и на многие годы. И это, заметьте, без привлечения Вашего ведомства.
— У нас нет самоцели, — машина стала поворачивать, так что он наклонился ко мне и говорил отчётливо слышным шёпотом, — участвовать в каждой такой ситуации. Будем рады, если обойдётся без нас. Искренне рады. Поэтому рад, что познакомился и помог в Вашей этой авантюре.
— Это прогресс, осторожный такой, локальный, но прогресс.
— Если государь с этим согласился, значит и я спорить не буду. А что за бумагу Вы сжимаете?
— Это как раз по каганату, — прижал к груди прошение, рефлекторно опасаясь, что «мою прелесть» отнимут.
— Я дам Вам папку, чтобы не помялась. Всё же это служебная машина.
Он открыл какую-то плоскую панель в двери и оттуда на него посмотрели два воронёных ствола пистолета.
— Пардон, не та дверца. Всё же это машина министерства обороны. Специфика профессии. Канцелярия в другом месте.
…
Водитель был другой, так что ехали мы неспешно, да и куда теперь было торопиться? Я попросил разрешения купить что-то, чтобы перекусить, всё же со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
Баранов сжалился надо мной, мы притормозили около какой-то блинной, и он терпеливо подождал, пока я хоть немного поем блинов. Всё это время я не выпускал и рук папки, что, судя по взгляду полковника, было правильно и ответственно.
— А если мне для нужд республики понадобится купить оружие? — убедившись, что посторонних ушей рядом нет, спросил я. — Это по Вашему ведомству обращаться или через министерство иностранных дел?
— Теоретически, это вопрос дипломатии.
— А мне надо практически. Мне же не теоретическое оружие нужно будет.
— На кой Вам, Аркадий, наше оружие? — отечески спросил Баранов.
— Как минимум мне нужно забацать пару казачьих постов.
— Казаки и сами оружие добывать умеют, — отмахнулся он. — К тому же они не используют ничего из запрещённых списков.
— Император предположил, — зашёл с козырей я, — что на нашего кагана нападут соседи. Отогнать их проще всего было бы пулемётами.
— Пулемёт — штука серьёзная. Прижмёт, зови нас, пулемёт будет идти с обслугой. Продать тебе какое-то количество могут только по согласованию с государем, так что пиши прошение на него. Но много не жди, они нам самим нужны. К тому же пока что твоим степнякам доверия нет. А ну как продадут их на сторону? Ты можешь за них поручиться?