— Пока нет, поэтому планирую пару казачьих постов. Да и вообще, я в военном деле не шиша на смыслю.
— Трезвая оценка себя — это уже хорошо. Ну что, поехали? Нам ещё самолёт выбивать, ждать его и так далее.
— Без Вас полечу?
— Ну, я Вас в надёжных руках оставлю. Если хотите какой сувенир купить, говорите сразу, чтоб мы больше не тормозили, время у нас с водителем казённое.
— Да я как-то не продумал этот визит. Он слегка импровизированным был.
Полковник понимающе усмехнулся. Хотя он был сильно старше меня, держался бодро, в то время как я буквально валился с ног.
— Значит, двигаем в аэродром.
…
Баранов провожал меня, что называется, до трапа, то есть со мной не летел.
Я искренне пожал ему руку, осторожно прижимая у груди папку с единственным, но таким ценным для меня документом.
Самолёт был маленьким, экипаж кроме меня вёз огромную партию каких-то запечатанных ящиков, наваленных так плотно, что мне практически не оставалось места в хвосте и состоял из трёх человек — первый пилот, второй пилот, он же штурман и бортмеханик.
— Уважаемые лётчики, пустите посмотреть на настоящую кабину пилота?
— А Вы, господин хороший, нам тут всё не облюёте? А то были уже печальные ситуации.
— Нет.
— Откуда знаете? Летали прежде?
— Летал и даже за штурвалом, то есть второго пилота на малой одномоторке. Понятно, что взлетал и сажал настоящий пилот. Но я тогда по крайнем мере не заблевал землю внизу и даже не звал мамочку со страху.
Они рассмеялись.
Переглянувшись, экипаж с пониманием отнёсся к моему интересу к полёту и пустил на выдвижное кресло в кабину пилотов.
А через час, когда они решили, что я не шпион и не информатор, принялись травить и травили их до самой посадки — байки и анекдоты, в том числе про лётное дело и авиацию.
Несмотря на смертельную усталость, до самого прилёта я не сомкнул глаз.
— Аркаша, — прокричал в мою сторону бортмеханик, самый веселый и разбитной член экипажа, который к тому же, как мне кажется, уже успел хлопнуть спиртного. — Куратор сказал, что тебе вроде бы надо до Кустового. Нам даже маршрутный лист согласовали с таким расчётом. Но ты дескать не против и в Челябе остаться?
— Ну да, у меня там дела по бизнесу.
— То есть, договорились, дальше не летим, до места доберёшься сам?
— Именно так.
— Тама уже поздняя ночь, хочешь к нам в гостиницу?
— Нет, мне бы извозчика, дальше разберусь.
— Ну как знаешь.
Они действительно нашли мне извозчика, потом тот озвучил цену в двадцать рублей. Лётчики, не переставая широко улыбаться, очень прозрачно намекнули, что такой жадный человек больше никогда не будет работать возле авиаотряда, если будет и дальше пробовать раскрутить государева человека на его скромные командировочные и водитель кобылы стушевался и снизил цену за дорогу до четырёх рублей.
…
Через двадцать минут я стоял на пороге отеля с многозначительным названием «Трансвааль».
Местные часы в фойе отеля показывали без четверти час ночи.
Навстречу мне вышел приветливый, насколько может быть приветливым коротконогий, похожий на грабителя с большой дороги бородатый крепыш, презрительно смерил меня с головы до ног, зафиксировал в своей голове, что багажа у меня с собой нет, плюнул под ноги (спасибо что себе, а не мне) и пробурчал, что постоялец нонче пошёл никчёмный. Развернулся и ушёл, разочарованный что раз багажа нет, то и чаевых не будет.
Так началось моё знакомство с городом Челябинск.
Глава 12
Город между озер
— Могу я снять номер?
— Можете, — хмуро ответил мне администратор гостиницы и продолжил на меня молча смотреть с выражением «ну ты типа спросил, я типа ответил и всё, разговор закончен?».
— Имею в виду, что я не абстрактно спросил о гипотетической возможности снять номер, я его самым натуральным образом желаю арендовать в вашем заведении. Что мне для этого нужно сделать? Есть какое-то кодовое слово или кто-то из Ваших коллег, кто знает больше букв в алфавите и сможет меня понять?
— Что сразу ругаться? Так бы сразу и сказали, что снять. Какой Вам номер?
— Одноместный, чистый, и чтобы спать лечь можно было.
— Полулюкс, значит… Желаете, чтобы общество Вам составила дама шикарных форм?
— Что? Какое ещё общество? А! Нет, не желаю.
— Худосочная?
Моё лицо непроизвольно приняло оскаленное выражение. Это чем-то напоминает улыбку, но только совсем без доброты, потому что после всего пережитого за последние сутки мне хотелось укусить администратора за лицо.