— Всё ещё не понимаю, как это приводит к одержимости графа. И потом, по тому, как Вы описали, реальный телохранитель — это садовник. Всё логично.
— А вот и нет. Тайлёр выяснил кое-что.
— Кто такой Тайлер? — не дал мне пройти мимо этого факта полковник и снова посмотрел на Константина.
— Детектив, которого я нанимаю для своих адвокатских дел, вот кто.
— А почему мы его до сих пор не завербовали? — не поворачиваясь ко мне, спросил Шпренгер у Константина.
— Почему-почему, — проворчал я. — Потому что он был в запое.
— Потребление алкоголя…
— Это личное дело каждого, — отрезал я. — Да, Тайлер алкоголик и параноик, что делает его хорошим детективом, но если бы я ему сказал, что им интересуется секретная служба? Я для начала не тороплюсь на каждом углу кричать о вашем существовании и о том, что знаком с вами. Или я неверно интерпретирую слово «секретная» в названии службы?
— Верно, однако такой человек…
— Крепко пьющий параноик при малейшем подозрении на угрозу резво убежит в направлении границы с Турцией, как степной конь. Вы меня сбили. Я хотел сказать, что садовник на самом деле врач. Медик.
— Однако, — это было первое слово, которое произнёс Шпренгер без негатива ко мне или кому-то из присутствующих. — А зачем ему личный врач, существование которого он скрывает?
— Вы секретная служба или кто? Вы и выясняйте. Я вообще веду к другой мысли.
— Ну-ну, — подбодрил меня Шпренгер.
— Он тоже параноик. Видите, как он закрылся ото всех? Я тут давеча летал над особняками других владетелей. На самолёте.
— А почему у меня нет об этом донесений? — нахмурился полковник.
— По кочану. Потому что меня дёрнул «сами-знаете-кто» и с тех пор не было времени написать доклада.
— Хватит прикрываться личной аудиенцией у императора! — нахмурился полковник.
— А вот и не хватит. А почему бы и не прикрываться? Почему бы не козырнуть? — я встал со стула и стал медленно расхаживать по кабинету.
Шпренгер хладнокровно и бесстрастно следил за моими перемещениями.
— А Вы понимаете, господин полковник, что канцелярия сами-знаете-кого, если допустила меня до «тела» государя, то проверили вдоль и поперёк.
— Каким это образом?
— Почём я знаю каким? Но если бы Ваши весьма прискорбные подозрения в отношении меня, что я этот, демоно… демонистический…
— Одержим демоном.
— Во-во. Они бы меня и на версту не подпустили. Вам есть что возразить на это? Или Вы считаете себя умнее и круче личной охраны императора?
Полковник безмятежно молчал.
— Ну?
— Вы не в конюшне.
— Я знаю где я, господин полковник. У вас там есть артефактная колода по определению уровня. Ну, раньше была.
Повинуясь жесту Шпренгера Дмитрий шагнул к шкафу и достал оттуда колоду, которую водрузил на один из столов.
Без лишних слов я подошёл к колоде и положил на неё руку.
Колода, которая и так была уже со мной «знакома» привычно выдала не очень-то великий свой вердикт — 2/2, то есть потенциал второго уровня (а это немного) и реал, то есть достигнутый уровень, такой же.
Но главное, что наукой этого мира доказано что «попаданец» не может иметь даже первого уровня. Говорят, даже Кротовского в своё время в таком подозревали, но проверка показала, что он настоящий граф.
— Вопрос по мне снят?
— Нет, — тихо, но упрямо ответил Шпренгер. — Как Вы тогда пришли к таким смелым выводам и откуда знаете слова? Что их вообще надо сопоставлять?
— А вот я и рассказываю. Просто Вы меня всё время перебиваете, — я эмоционально взмахнул рукой, как на заседании в суде. Собственно, теперь я вполне владел инициативой в этой беседе.
— Наш граф параноик, — спокойно констатировал я.
— Это не противозаконно.
— Я и не утверждал обратного. Суть в том, что он ни с кем особо не общается. Сидит в своём внутреннем дворике, глушит виски какой-то там односолодовый.
— И?
— Откуда он тогда мог набраться странных словечек своих? М? Вот взять меня. Я общаюсь с бандитами.
— Это чувствуется, — осуждающе подтвердил полковник.
— И «подхватываю» от них какие-то специфические выражения, типичные словечки. С торговцами, директорами, а ещё судьями, прокурорскими работниками, сленг следователей.
— Следователь — это благороднейшая из профессий, — безапелляционно ответил Шпренгер.
— Допустим. Оттуда я могу знать странные слова, даже не имея точного представления о том, откуда они родились. Собственно, так слова и путешествуют по миру.
— А граф, Вы считаете, не мог нахвататься?