— Это вот твоё родовое гнездовище? Место гнездования… Не знаю, как сказать, — ошеломлённо пробормотал деликатный Тайлер.
— Никак не надо. Иногда лучше никак не говорить. Да, это вроде как наш семейный дом. Ну, был им больше ста лет назад. Но ты знаешь, Тай, я не особо был близок с семьёй, с родственниками.
Тайлер потрогал шикарное кресло в турецком стиле, потом осторожно в него уселся.
— Расскажешь в двух словах, что там за ситуация в деревне, что там спецслужбы? — предложил я ему.
— Ну, сероглазые братья исчезли, как их и не было.
Мне пришлось повторить его манёвр, чтобы оказаться на его же уровне и сесть в сыроватое кресло, которое возмущённо заскрипело.
— А боевики Вьюрковского, не знаешь, что с ними?
— Никуда не делись, где были, там и есть. Наверное, им просто некуда податься.
— Вот здорово.
— Может, оно было бы и пофигу, поговорил бы с ними, установил правила игры?
— Хозяин договаривается со слугами?
— Бывает и такое. Но в твоём случае не бывает. Дело в том, что поляки освободили Хомяковых.
— И куда эти черти сквозанули?
— Ну смотри, особняк заперт, то есть буквально, спецура его закрыла и отдала служанке ключ. Однако, согласно показаниям надёжных источников в селе…
— Собутыльники?
— Надёжные источники! — твёрдо отмёл всякие инсинуации Тайлер. — Так вот, источники говорят, что Хомяковы там были, в районе особняка, но пока что ушли оттуда, но земли не покинули, да и в целом, энтузиазм у них, конечно, упал, но полностью не пропал.
— Зашибись, картоха с салом! Значит, ты говоришь, что «хомяки» пошли к боевикам и наши две проблемы слиплись в один дружный ком говна? Наверное, у них были более ранние договорённости, Хомяковы же давно присматривались к имуществу Вьюрковского, могли они ранее навести мосты?
Тайлер сперва одобрительно посмотрел на меня, а потом как-то настороженно поверх.
— Знаешь, босс, мне кажется, мне пора.
Я проследил его взгляд и обернулся посмотреть, кто там такой приходит без стука и приглашения. Пока оборачивался, в руке уже был кольт. Несмотря на суматоху последних дней оружие, из которого, кстати, был непосредственно застрелен мой враг, я сразу же по возвращении тщательно смазал и зарядил.
Тайлер мои приготовления заметил, но лишь криво усмехнулся и похлопал по плечу, уходя.
На входе в дом, а также частично уже и в нём стояли и перетаптывались мои родственники, возглавляемые отцом и раздражающе самодовольным дядей.
Позволив Тайлеру уйти, они дружно ввалились в громадный холл, заполнив его полностью.
— Сын! Ты отвратительно себя вёл! Ты скрыл от нас фамильный дом! Всё это время действуя за нашей спиной, ты втихаря занимался его приобретением.
— Хера себе, скрывал. Это вы от меня скрывали! Почему не рассказывали про бывшую семейную резиденцию?
— Читать семейные хроники надо было внимательнее, а не фривольную литературу с картинками.
— И тем не менее, вы как-то забыли упомянуть, что Кустовой — наша вотчина.
— Раз пятьдесят повторили. И давно ты занят его покупкой?
— Это потребовало усилий.
— Значит, ты не отрицаешь?
— Я не отрицаю, что по моим наблюдениям, когда вы явились в Кустовой, то вам было плевать на старый дом, а теперь, когда я начал его приобретение…
— Не трать силы. Я пользуюсь своим правом pater familias, в том числе единовластного обращения. И по этому праву осуществляю в присутствии свидетелей mancipatio, то есть обращаю в собственность себя и семьи этот дом.
— Хрен там плавал, номинальный собственник — покойный турок. Non est dominus qui eam disponere possit. У меня нельзя отнять того, чему я ещё не собственник.
— Ничего себе, а ты подготовился и выучил экзамен хотя бы на тройку. Но свои претензии я заявляю уже сейчас и дождусь, когда ты станешь собственником. То же самое касается твоего домена, то есть земли.
— И снова мимо, имперские правила тут не работают.
— А что же работает? — саркастически спросил уверенный в себе дядя.
— Феодальные правила, ленное право, слышал о таком?
— Как ты со старшим разговариваешь⁈
— Как владетельный граф с захудалым бароном, вот как.
— Значит, слухи не врут? Но этот дом к Вьюрковскому не имеет отношения и мы в любом случае забираем его себе.
— Нихрена подобного, я объявляю его экстерриториальным. То есть формально, вы сейчас на территории каганата и местный суд ваши претензии не примет к рассмотрению.
— Это мы ещё посмотрим! — взорвался обманутый в надеждах дядя.
— А как же. Спешу и падаю посмотреть, как кинутый вами Лещёв проигнорирует экстерриториальность и вынесет решение против одного из глав республики.