— А в Вашем случае?
— В моём случае есть Совет Владетелей, который рекомендовал мне при формировании собственного рода, так сказать, перворождённого, избрать другую фамилию.
— Другую?
— Но человеческая традиция такова, что фамилия бывает производной от названия покровителя.
— Филинин?
— Звучит как Федерико Феллини.
— Кто это? В российской традиции образование фамилий через приставку «ин», «ов» «ев».
— Филинов занят, «ин» не получается, потому что он и так на «ин».
— Филинев?
— Слабенькая версия, но она тоже имеет место быть, — неуверенно согласился я.
— Есть ещё «ский». Филиновский?
— Тоже вариант. Бляха. Как трудно фамилию самому себе придумывать, оказывается.
— Аркадий, а когда Вы изволили себе альтер-эго придумывать, не было такой проблемы.
Канцлер прав, он сам делал мне поддельные паспорта, и я не заморачивался, тыкал пальцем в небо, получал фамилию и не переживал. А тут прямо давила на меня ответственность.
— А если двойная фамилия? Филинов-Алтайский?
— Тогда уж Кустовской!
— Что, ничего не нравится? — с сочувствием спросил Канцлер.
— Честно говоря, ничего.
— А какие сроки?
— Да так-то не давит, не жмёт. Как определюсь, зарегистрирую в ЗАГС новый род, впишу себя в реестр дворянских родов, который ведёт «дворянское собрание», местная элит-община, вполне официально получу новые документы.
— Греция даёт нам, — пока я рассуждал, Канцлер снова зарылся в словари. — «Коукоувагия».
— Прямо целый город.
— Польский — «пухкач».
— Те же яйца, только в профиль. По всему видать, в большинстве славянских языков эту птичку боялись.
— Может тогда просто Пугач? Филин?
— Возможно. Пока что из всего услышанного в лидерах степняковский вариант, викинги, и, как ни странно, алтайцы.
— Красиво звучит?
— Хреново звучит, ни разу не песня, но с политической точки зрения имеет смысл, я же с тем регионом завязываюсь.
Зазвонил мобилет.
— Ваше сиятельство, — это был Константин, и в его обращении была толика издевательства, — моё руководство намерено сегодня убыть по основному месту несения службы, но хотело бы перед этим с Вами попрощаться.
— Рад небось?
— Хорошего понемногу.
— Понял. Сейчас примчусь.
— Вы очень любезны, но никакой спешки нет. Подъезжайте сразу к железнодорожному вокзалу через два часа.
Нажал отбой, посмотрел на часы.
— Предлагаю пока на этом остановиться, герр Канцлер.
— Как скажете, Аркадий. Я выпишу для Вас все варианты списком с пометкой, что за язык, я же так понимаю, что это имеет значение.
— Имеет, потому что меня тысячу раз спросят «почему» и надо будет что-то отвечать. И обосновать польский будет сложнее чем, скажем, степняковский.
Я тепло распрощался со старым немцем и вышел на Чёрный рынок, чтобы купить блестящее, но недорогое ружьё, шитый яркими нитками пояс и турецкую подделку под персидский ковёр.
Закинув это всё на плечо, я активировал Шило и провалился на Изнанку только лишь затем, чтобы затем моментально переместиться в стойбище кагана Юбы, где немедленно наступил в кучу конских сюрпризов.
— Да чтоб тебя так дети кормили в старости, — пробурчал я, отряхиваясь и нетвёрдой от нагрузки походкой направился к шатру правителя.
— Ой, Аркадий. Привет! — был ранний вечер и мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что Каганат значительно восточнее, может быть на часовой пояс или около того, а перенёсся я быстро так, что не успел перестроиться на часовую разницу.
Каган в данный момент зевал и в монаршей деликатности своей прикрывал рот ладонью. А на пальце у него поблескивал новенький золотой перстень с тонкой надписью Garrard, London.
Что-то я не припомню у моего степного правителя никаких английских цацок, а поблизости не наблюдалось английских ювелирных магазинов.
— Достопочтенный Юба! Прими дар своего…
— Подданого?
— Между прочим, ты, уважаемый Великий Каган, мне для подданости земельный надел обещал.
— Да, тут в десяти километрах есть кусок степи, там рек нет, ручьёв, трава не растёт, но ты придумаешь, как приспособить.
— Я ковёр обратно понёс?
— Нет-нет, что ты! Это шутка была.
— Я тогда сам выберу из того, что твои верные нукеры не используют.