Мы с Танлу-Же переглянулись.
И китайцы (которые действовали по моей просьбе), и Тайлер сегодня утром проследили за достаточно странным событием.
Хомяковы в количестве четырёх человек прилетели на самолёте откуда-то из глубин империи. Сели в полях в пригороде. Не представляю, сколько им это стоило, но прилетели, даже рискую жизнью дедушки-наследника, потому что так Хомяковы рассчитывали захватить крупный куш — кусок республики, ещё и графский статус. Для этого деда пришлось бы вывести в статус отдельного рода и клана, но они бы на это пошли.
Однако их всех взяли в плен наёмники, которые говорили на польском. Не иначе, проделки войска польского. И заметил, кроме наших парней, это событие так же и шпион-соглядатай Грифа.
А ещё Хомяковы направили заявление о своих притязаниях в совет Владетелей курьером, специально для этой цели нанятым. Но, вот ведь беда, курьерская контора эта была в собственности графа Гризонова, о чём Хомяковы, имперская семья, незнакомая с республиканскими реалиями, не знала.
И этим утром эти документы начальник курьерской конторы сжёг прямо в собственном дворе, в мусорном баке.
Поэтому, внезапно, наследники якобы сами не заявили о своих претензиях как минимум на статус таковых.
Надо сказать, что вчера вечером я подал документы об открытии наследственного дела, как наследник и там Хомяковы тоже себя не проявили и об этих моих проделках не знали.
Прощё говоря, наивных Хомяковых из всей этой истории её участники выкинули, а теперь Гриф делает невинное лицо, вроде ай-яй-яй, а где это у нас родственники? Никто не видел? Ну, значит будем считать, что их нет.
— Раз нет этих горластых проходимцев, то я заявлю свои права на земли пана Вьюрковского! — поднял руку Кнышский.
— Вацлав Лехович, — устало возразил Гриф, — вы же знаете, что по нашему Уставу никто не может владеть двумя землями одновременно, правило против монополизации. Я уже молчу, что Вы из Польши, и он Вам не родня. Ну вот никак!
— Как же, очень даже родня. У меня же супруга! Ейный отец приходился евойному батьке двоюродным братцем.
Гриф заметно «завис», чтобы посчитать степень родства, а поляк немедленно заполнил образовавшуюся паузу:
— Супругу я выделю в отдельный клан без отрыва из брака… Как это будет? Без развода. Она даже примет фамилию Вьюрковская. По аналогии с двойным статусом Кротовского и его супруги.
Парочка владетелей переглянулись, они о таком манёвре явно не были предупреждены, в том числе недовольно раздувала ноздри и Гадюкина.
Ещё бы. Баланс — это тонкая материя. Кротовский не так давно достаточно вероломно получил себе два статуса владетелей на самого себя и супругу, плюс третий статус при опекунстве над Митрофаном, чьего предыдущего патриарха он, по слухам, сам и убил. Да, Сергей Николаевич — человек достаточно жёсткий при необходимости.
А теперь «задвоиться» вознамерился нахрапистый и гонористый поляк.
Ещё бы, формально Кустовой — это вотчина с наиболее заметным влиянием русских, англичан и поляков, вот поляки, воспользовавшись тем, что английскую промышленность выпнули под зад коленом, хотят переиграть баланс в свою пользу.
— Экхе, экхе, — я встал и поднял руку.
— Кто нарушает регламент? — моментально сдвинул брови недовольный Гриф.
Все вздрогнули и фокус внимания переместился на меня.
— Филинов. Тот, кто инициировал это собрание. Ну так, если Вы вдруг самым прискорбным образом забыли.
Секретарь резво вскочил и подбежал к председателю и стал активно что-то шептать.
— Заявляю, а если точнее, то уже сделал это предварительно и письменно, что являюсь наследником покойного Вьюрковского. Единственным и полноправным.
— С чего это? — недовольно вскрикнул Кнышский.
— С того, что покойный так любил своего родственника, то есть меня, что оставил мне в наследство всё, что мог оставить. По нотариально удостоверенному завещанию, копию которого я представил.
— Руководитель нотариальной палаты, могу я Вас попросить? — Гриф уделил и мне, и поляку лишь мимолётный взгляд, и поманил к себе руководителя нотариального сообщества.
Главный нотариус подошла и наклонилась к Грифу, кивнула и взяла у него документ, чтобы суетливо выскочить из зала.
— Да с каких таких хренов он родственник⁈ — распалённо вскочил Кнышский со своего места. А я не смотрел на него, я смотрел на Гадюкину, потому что она теперь взирала на меня изучающе, будто впервые видела.
Взгляд её словно говорил, что она взвешивает, оценивает, насколько я потяну новый для себя статус.
— Успокойтесь, Вацлав, такой он родственник. Филиновы — один из первоначальных родов города. Так сказать, основатели, — бросил ему Гризонов через проход и сел, устроив руки в пирамидку.