Доехав до здания суда, мы поднялись на третий этаж и пройдя по уже изрядно вытертой многочисленными посетителями ковровой дорожке, остановились перед дверью с солидной табличкой: «Председательствующий Лещёв Д. Ф.»
На предупредительный стук из-за двери донеслось басовитое «войдите».
— Ваше Высокоблагородие, — доложился усач в форме и по совместительству мой конвоир, — Филинов доставлен!
— Спасибо, Модест Павлович.
Усач коротко поклонился и вышел, закрыв дверь, а я остался в кабинете. Какое-то время асессор, что бы это слово не значило, молчал, разглядывая меня из-под густых бровей, а я тоже хранил тишину, изучая помещение. Ну, вариантов нет, это кабинет местного руководителя суда.
Хозяин кабинета с какой-то вальяжностью достал из стола портсигар, оттуда вытянул папироску, закурил якобы неторопливо, но… вдруг не выдержал:
— Аркадий, мы долго с Вами будем в молчанку играть? — он выпустил густую струю дыма. — Где деньги?
Глава 2
— Деньги… — повторяю за ним полуутвердительно-полувопросительно, мне нужно больше вводных данных.
— Да, Аркадий, деньги! Я думал, у нас с Вашим родовым патриархом всё обговорено…
Я продолжаю молчать, всем видом выражая готовность слушать дальше. Упоминание некого родового патриарха для меня ни чёрта не проясняет, наоборот, запутывает ещё больше.
— Меня предупреждали, что Вы, мягко говоря, не блещете умом, — асессор снова пустил струю дыма и поморщился. — Но Вы по крайней мере должны понимать, что с Вашим аттестатом в России Вас никуда не возьмут. Вы хоть это способны осознать, Аркадий?
— Конечно! — аттестат Филинова сегодня я видел. Теперь до меня начинает доходить, о каких деньгах толкует асессор. Видимо, это деньги на взятку.
— Ну… хоть что-то… итак, назначение Вас на должность судьи по цивильным спорам согласовано. Вы сможете его занять, как только от Вашего семейства поступит добровольный взнос в размере пятидесяти тысяч. Мы разве не достигли взаимопонимания?
— Достигли… Безусловно, все договорённости остаются в силе, — отвечаю вежливо, но без лишней конкретики.
— Вы не подумайте, что я на Вас давлю, Аркадий, — асессор заговорил чуть более доверительно, — Но мне доложили, что Вас видели в…
Он закашлялся от табачного дыма, а я услышал, как где-то за стенкой хлопнула дверь и приглушённый голос произнёс — «Всем встать, суд идёт!».
— Где видели? — мне самому стало любопытно.
— … что Вас видели в заведении мадам Кукушкиной… надеюсь, Вы в карты не проигрались?
— Как можно? — уверенно ответил я, одновременно припоминая, что денег в комнате не было.
— В таком случае, Аркадий, даю Вам две недели сроку, Вы не единственный кандидат на должность. Не смею более задерживать.
Асессор профессионально уткнулся в бумаги, ненавязчиво давая понять, что разговор окончен.
Спустившись на первый этаж, я снова столкнулся с усачом, который меня сюда привёл. По всему выходит, что надо обязательно с ним знакомиться, это же один из судейских приставов, сам по себе человек очень полезный, а в свете новых реалий и подавно.
— Спасибо, Модест Павлович, что организовали встречу.
Усатый улыбнулся, рукопожатие принял. Рука у него уверенная, сильная, наверное, бывший вояка. На лице безуспешная попытка вспомнить моё имя-отчество.
— Будем работать! — закруглил я короткую беседу. Он в своей памяти меня зафиксировал, понял, что я знаком с его боссом, для «шапочного знакомства» достаточно.
Усатый важно кивнул, затем его внимание привлек шум, доносящийся из открытой двери зала заседаний. Вперил взгляд в зал, сделался сердитым и бодро ввинтился между участниками процесса, градус общения которых стал накалятся.
Только теперь я увидел стройную блондинку, которая всё это время стояла в стороне и смотрела на меня немного ироничным изучающим взглядом. М-да, давненько такого не бывало, чтобы я смутился под взглядом голубых прекрасных глаз… лет тридцать, пожалуй… я вдруг остро осознал свой дурацкий вид, непричёсанную шевелюру и мятый костюм.
— Я Вас тут раньше не видела, — голос у блондинки очень приятный, такие голоса называют чистыми.
Я с трудом сдержал малодушный порыв глупо и по-мальчишески сбежать от позора. Ничего не поделаешь, такое вот первое впечатление.