Все ли ратующие за дисциплинарную оценку действий, совершаемых за пределами профессиональной деятельности адвокатов, осознают, что и в нашем сообществе теперь будет допустимым выяснение степени предосудительности отношений адвоката А. с гражданкой Б. и позиции по этому поводу ее мужа В., а также супруги самого адвоката Г.?
VIII. Даешь Демона!
Не совсем понятно, почему требование особой честности приурочивается исключительно к адвокатской профессии? — быть честным есть долг каждого гражданина, это повинность общечеловеческая, а не специфическая адвокатская.
Если действительно пытаться создавать положительный образ российского адвоката, в том числе посредством контроля за его внеслужебным времяпрепровождением, то хорошо бы всерьез задуматься над формированием отрядов внутрикорпоративной полиции нравов, которая займется просматриванием прессы и Интернета, рейдами по пивным барам, кафе и ресторанам, проверкой игорных и прочих злачных заведений, посещением мест проживания адвокатов, а также вылавливанием адвокатских «афонь» из фонтанов, прудов и водоемов. Предлагаю начать с создания в структуре ФПА РФ еще одного департамента и назвать его Департамент морали и нравственности (сокращенно — ДЕМОН) со своими подразделениями на местах.
Но если говорить серьезно и о самом главном, то, как представляется, основная ошибка сегодняшних «радетелей адвокатского целомудрия» (выражение из лексикона одного из присяжных поверенных) заключается в том, что они почему-то решили, что авторитет адвокатуры способны подорвать один или даже несколько ее членов, совершивших неблаговидные поступки. Это все равно что судить обо всех преподавателях по преступлениям Чикатило, о музыкантах — по злодеяниям Ионесяна («Мосгаза»), о юристах — по Вышинскому и о военных — по генералу Власову. Интересно, что предложенную нами логику, похоже, разделяет и Совет ФПА РФ, если судить по аргументу, приведенному в обращении к адвокатскому сообществу от 2 февраля 2017 г. «О защите авторитета адвокатуры»: «Еще неуместнее публичные нарекания на все сословие, поскольку вина одного не может падать на всех, и неосновательность подобного обобщения очевидна для любого члена сообщества». Но тогда хочется спросить: почему же в рассматриваемом случае демонстрируется иной подход, игнорирующий обозначенную очевидность?
Невольно вспоминается известное выступление Ф. Плевако, когда он с легкостью убедил присяжных заседателей в том, что имеющая тысячелетнюю историю Россия не погибнет безвозвратно по причине кражи старушкой двадцатикопеечного чайника. Хочется верить, что и адвокатура прекрасно могла обойтись без того, чтобы разбирать склоки и дрязги, выходящие за пределы профессиональной деятельности ее членов.
И самое последнее. В Европе в XVI веке в некоторых странах адвокатам было запрещено танцевать, так как считалось, что такого рода телодвижения неподобающи слугам юстиции. На рубеже XIX–XX веков во Франции всерьез обсуждалось, допустимо ли адвокату кататься на велосипеде, поскольку при этом он должен был облачаться в «неприличный велосипедистский костюм».
Сегодня эти запреты могут вызвать только улыбку. Так стоит ли снова изобретать велосипед?
Опубликовано в «Адвокатской газете» в 2018 году
Пассивная защита — тактический прием или нарушение закона?
Исходя из функций, возложенных на адвоката законодательством, он должен действовать весьма активно, отстаивая права и интересы доверившихся ему лиц. Именно такое представление об адвокатской деятельности пришло к нам из тех времен, когда профессия адвоката только формировалась. Еще в капитуляриях франкийских королей адвокатам директивно вменялись в обязанность рвение и трудолюбие. А в популярной до сегодняшних дней работе бельгийского юриста и писателя Эдмона Пикара «Об адвокате (парадокс)», написанной в XIX веке, вполне обоснованно утверждается, что в натуре адвоката должна быть воинственность.