Очевидно, что небеспочвенно как сами советы, так и авторитетные присяжные поверенные не единожды подчеркивали, что при ведении дел по назначению следует надлежаще готовиться к защите, заблаговременно встречаться с подсудимым и обсуждать обстоятельства дела, а на суде «добросовестно совершать все судебные действия, входящие в состав процесса». В той же связи отмечу, что уже упоминавшийся К.К. Арсеньев призывал своих коллег к исполнению, казалось бы, вполне рутинной работы, поясняя им весьма банальные вещи: «Задача защитника, назначенного судом, состоит в том, чтобы извлечь из дела, сгруппировать, выставить в надлежащем свете все обстоятельства, говорящие в пользу подсудимого, то есть опровергающие обвинение или уменьшающие его силу»[26].
Дошедшие до нас сведения говорят о том, что связанные с назначением адвокатов дисциплинарные разбирательства можно разделить на несколько подгрупп. Во-первых, это попытки отдельных присяжных поверенных под благовидными предлогами быть исключенными из списков действующих получателей поручений (заболевание, выезд за пределы населенного пункта на летний период и т. п.). Во-вторых, отказ от назначения в конкретное дело по этическим или политическим соображениям, а также по причине неосновательности притязаний доверителя. Далее следует назвать недобросовестное отношение назначенного адвоката к своим профессиональным обязанностям, включая передоверие принятого поручения иным лицам. Здесь же отметим, что к строгому дисциплинарному наказанию привлекались те присяжные поверенные, которые, получив поручение Совета, пытались затем убедить клиента в необходимости денежного вознаграждения за их работу.
Можно назвать и случаи, когда оцениваемое дисциплинарными органами упречное поведение имело только косвенное отношение к рассматриваемому бремени членов корпорации. Однажды Московскому совету пришлось проанализировать дело присяжного поверенного, который оставил адвокатуру, никого об этом не уведомив, включая своих доверителей. В Решении, однозначно осуждающем такой поступок, в числе прочего было сказано: «…Ввиду несообщения Совету о поступлении на государственную службу он значился в списках присяжных поверенных, и, таким образом, на него могла быть возложена та или иная сословная обязанность. Совет мог назначить его для ведения чужих дел лиц, пользующихся правом бедности; суд мог назначить казенным защитником, что, весьма возможно, повлекло бы за собой то или иное нежелательное последствие…»
Конечно, нет никаких оснований полагать, что во времена наших предшественников нарушения при назначении адвокатов носили распространенный характер. Скорее при отсутствии четких правил нередко возникали вопросы, требующие своего разрешения.
Тем более что в условиях начавшихся гонений на адвокатское сословие даже самые добрые побуждения и успехи рассматривались недоброжелателями в весьма искаженном свете. Так, в направленном в 1878 году в Государственный Совет Российской империи представлении, предусматривающем резкое сужение полномочий присяжных поверенных, министр юстиции граф К.И. Пален, поставив в вину членам сословия корыстно обусловленные «искусные приемы обхода поверенными закона в ущерб его смыслу и предназначению и всевозможное затемнение обстоятельств дела», усмотрел, что и в бесплатной защите «материальный расчет является лишь более утонченным и направленным к расширению адвокатской практики путем известности, приобретаемой успешностью или, по крайней мере, внешним блеском судебной речи, заведомо ложной и несправедливой по содержанию своему и по обстоятельствам дела, хорошо известным защитнику, но не всегда доступным публике».
Представляется, что сколь весомым, столь и справедливым ответом на такого рода сомнительные обвинения могут служить слова авторитетнейшего судебного деятеля того же периода времени А.Ф. Кони, не раз в своих статьях подчеркивавшего важность функций, выполнявшихся на судебных процессах присяжными поверенными, и писавшего о постоянной и вполне бескорыстной работе, которую нередко с большим напряжением сил «приходилось и приходится нести членам этой адвокатуры, защищая подсудимых по назначению от суда в огромном числе дел»[27].
Хорошо известно, что многие присяжные поверенные, будучи уже в зените своей славы, не избегали бесплатного участия в тех делах, где высвечивались острые социальные проблемы, о которых весьма важно было говорить с судейской трибуны, привлекая внимание властей и общества.
26
27