Сей не новой (и притом весьма сомнительного рода) критике можно было бы и не уделять драгоценного времени, если бы арсенал ее авторов не пополнился аргументом (спущенным сверху?) об исторических уроках политизированности адвокатуры. Наши предшественники — присяжные поверенные, активно занимавшиеся «политическими» судебными процессами, — обвинены в солидарности с подсудимыми, наивности и недальновидности. Это якобы и привело их к «расплате собственной жизнью, жизнями близких и друзей за моральную и материальную поддержку Октябрьского переворота и его творцов». Некоторые договорились до того, что вовлечение представителей адвокатуры в политическую деятельность стало едва ли не кардинальной причиной революционных изменений в России.
Представляется, что в предлагаемой «исторической» конструкции куда больше лукавства, чем аналитики, основанной на фактах. Поэтому вместо погружения в весьма вольные умозаключения и версии лучше обратиться к документам, вышедшим из-под пера самих присяжных поверенных.
В первую очередь вынужден напомнить, что о причинах тяготения наших предшественников к политическим явлениям в жизни государства вполне однозначно высказался присяжный поверенный и ученый Иосиф Гессен: «Чем меньше в стране законности, чем безудержнее господствует произвол, тем враждебнее и нетерпимее должны относиться власти к адвокатуре. А отсюда и политическая окраска, которой характеризуется профессия адвоката и которая подчас приобретает весьма яркие оттенки. Нужно твердо помнить: не профессия адвоката сама по себе, а такое или иное отношение к ней власти придает профессии то более, то менее яркий политический оттенок, порою застилающий самое существо профессии».
Осмелюсь утверждать, что это высказывание не потеряло своей актуальности и в наши дни.
Несколько по-иному, но по сути о том же высказался присяжный поверенный Максим Винавер в работе, где анализировалась роль адвокатуры в построении правового государства: «Адвокатура нигде и никогда не имела политических целей в истинном смысле слова, но она везде и всегда — по свойству своей основной функции — оказывалась союзницей тех политических партий, девизом которых являлось раскрепощение человеческой личности от гнета власти». Кстати, сам М. Винавер был одним из лидеров Конституционно-демократической партии и депутатом I Государственной думы Российской империи.
Органы адвокатского самоуправления также не оставались в стороне от политических веяний. В одном из решений Московского совета присяжных поверенных разъяснялось: «Борьба, да еще принципиальная, — это такое законное и естественное явление социального быта, без которого была бы немыслима никакая общественная эволюция, невозможен был бы и человеческий прогресс.
И если в такую борьбу втягиваются люди либеральных профессий, то такое явление можно только приветствовать. Сословие присяжных поверенных по самой природе вещей должно выделять из себя готовые кадры наиболее испытанных и способных борцов за высокие общественные идеалы, ибо нет такой профессии, которая так же близко соприкасалась бы со всеми сторонами нашего быта и воочию убеждалась бы в его истинных потребностях и нуждах; если прибавить к этому культивируемую в нашем сословии привычку к публичному слову и приобретаемую в судебных состязаниях боевую опытность, то доминирующая роль адвокатуры во всякой борьбе, захватывающей общественные интересы, совершенно понятна».
Странно, что остракизму сегодняшних критиков до сих пор не подвергся сам великий Ф.Н. Плевако, избиравшийся в Государственную думу и возглавлявший там Судебную комиссию. Он был делегирован туда от весьма авторитетной политической партии «Союз 17 октября», выступавшей за демократизацию существовавшего строя в рамках свобод, дарованных царем.
Те же критики могли бы бросить камень и отнести к категории «политизированных коллег» и знаменитого адвоката современности Дину Каминскую, смело защищавшую во времена СССР обвиняемых по «антисоветским» делам. Возьмем утверждение коллеги Оксаны Садчиковой в недавней статье «За право, а не за революцию» о крайностях, по ее мнению, не соответствующих профессии защитника: