Тем не менее в корпорации есть определенное число тех, кто с помощью закошмаривания и навешивания ярлыков призывает к пассивности и неучастию в политической жизни страны. Якобы иначе будет худо и мы лишимся своих свобод и завоеваний.
На самом деле это абсолютно соглашательская позиция, которая к тому же демонстрирует типичные двойные стандарты. Поддержка Навального — это недопустимое политиканство, а вот его осуждение — вполне нормально, поскольку не грозит недовольством со стороны государства и его властных структур. И примеров такого двоемыслия можно привести в достаточном количестве.
Но более всего умиляет, что призывы не участвовать в политике звучат с тех же трибун, что и возгласы о необходимости строго следовать традициям наших предшественников — присяжных поверенных. Вот уж тот случай, когда в головах наших оппонентов происходит смешение круглого с холодным.
Начну с очевидного факта, что реальные риски для независимости и полномочий адвокатуры обусловлены вовсе не тем, сколько членов корпорации выйдет на митинг против фальсификации выборов или по иному животрепещущему поводу. Либо даже станет отстаивать интересы той или иной партии в выборных органах власти.
Главное, что в последние десятилетия идет активная и неприкрытая атака на демократические свободы. Ее жертвами уже стали свободная пресса, парламентаризм, правозащитное движение. Их честные и профессиональные представители добросовестно делали свое дело, но пали под ударами авторитаризма. Сменили их в большинстве своем соглашатели, действующие по принципу «чего изволите?». И теперь мы имеем соответствующую прессу, телевидение и не пользующийся авторитетом парламент, выдающий очень сомнительную по качеству продукцию.
В этих условиях вполне обоснованно можно предположить, что под прицел «ястребов» попадет и адвокатура, имманентно приверженная свободолюбию, соблюдению прав человека и идеям правового государства. И если властям предержащим захочется укоротить ее независимость (которая, замечу, никогда не являлась самоцелью корпорации), то это будет сделано послушными законодателями без всякого существенного повода.
Так стоит ли тогда бояться и руководствоваться призывами не раздражать государство? Что, кстати, зачастую трансформируется у некоторой части коллег в нежелание ссориться с конкретным следователем, прокурором или судьей — в ущерб собственному доверителю.
Вот здесь и помогут разобраться наши предшественники, которым приходилось сталкиваться с такого рода непростыми проблемами. Так, однажды присяжные поверенные обсуждали опасность вызвать недовольство властей своими действиями. И весьма авторитетный В.Д. Спасович произнес слова, которые полезно знать нынешним «предостерегателям»: «Если нас прихлопнуть, то это произойдет независимо от нас; будем мы упразднены как люди безбоязненные и вольные, не покупавшие существования своей уступчивостью, не отделявшие себя от среды, от интересов общества».
Печально, но, как ни вслушивался я в речи выступавших на недавней конференции, так и не услышал ничего подобного высказываниям мудрого В.Д. Спасовича.
Как не услышал и слов о неразрывности целей и задач адвокатуры с интересами демократического общества. Между тем еще в 1904 году российское сообщество присяжных поверенных, которое вели за собой питерский и московский советы, категорично заявило властям, что для достижения их профессиональных целей необходимы самые твердые гарантии свободы личности, мысли, слова, печати, вероисповедания, собраний и союзов. А осуществление всех этих начал возможно лишь «при водворении строгой законности» — что, в свою очередь, возможно только при представительном строе.
Такие весьма смелые заявления (а Московский совет вообще поставил вопрос о необходимости «коренных преобразований государственного строя»!) не привели ни к какому разгрому присяжной адвокатуры. Напротив, царская власть прислушалась — и с 1906 года начала работать Государственная дума Российской империи, законодательное представительное учреждение страны, в котором самую активную роль играли адвокаты: в первой Думе их было 36, включая помощников, а во второй — 29. Председателем первой Думы был избран присяжный поверенный С.А. Муромцев, а в третьей Думе председателем судебной комиссии был знаменитый Ф.Н. Плевако. Что весьма интересно — и полезно знать некоторым нашим оппонентам, — все они трудились, совмещая звание депутата с работой присяжного поверенного.