– А кто такой Вячеслав? – спросил Игорь.
– Не знаю, – честно ответила Валюша, потому что сопоставить в голове Славку и Вячеслава была не в силах. – А кто это? – спросила она у Игоря.
– Мужик, который тебя привез домой, – ответил он.
– Не знаю! Я была без сознания! – Валюша опять зарыдала.
– Ладно, ладно, успокойся, а кто такой Петька?
– Петька? – Валюша на мгновение похолодела.
– Да, я вчера спросил, что с тобой случилось, а ты сказала – «Петька».
– Так это монтер, который за декорации отвечал! – воскликнула Валюша. – Я так рада, что я дома, – совершенно искренне призналась она. – Мне так хотелось домой, к тебе! Больше никогда никуда не поеду! Тем более в Клин!
Поверил ли Игорь в эту историю, Валюша так и не узнала. Но Петька чувствовал свою вину так остро, что не мог ни спать, ни есть. И где-то в его памяти отложилось, что он хотел сделать Валюше предложение. Хотел, чтобы она развелась с мужем и жила с ним. Только с ним. Петька настолько извел себя, что решил, что без Валюши больше жить не может. Он приехал к ней в Дом культуры и сделал предложение прямо перед той самой декорацией, на которой были нарисованы яркие цветы.
– Ты с ума сошел? Я же замужем, – растерялась Валюша.
– Разведешься. – Петька был настроен решительно, как никогда.
– А это обязательно? – уточнила Валюша.
– Ты меня любишь? – требовательно спросил Петька.
– Люблю, – кивнула Валюша.
– Тогда разведешься. Все, поехали!
– Куда?
– К тебе, за вещами.
– Может, завтра?
– Нет, сегодня!
В тот момент Петька был похож на рыцаря, принца и богатыря, вместе взятых. Он никогда раньше так не разговаривал с Валюшей. Она покорно кивнула.
Они заехали к ней домой, Петька лично побросал ее вещи в чемодан, отодвинув к стене ошалевшего Игоря.
– А вы кто? – спросил Игорь.
– Петр.
– Монтер? – уточнил Игорь.
– Не, я мент, – удивился Петька.
Игорь ничего не понял, но опять не задал лишних вопросов. Валюша все это время плакала.
Игорь, к которому Петька сам приехал «за разводом», быстро согласился. Любой бы на его месте согласился. Петька работал в милиции, носил табельное оружие и не привык, чтобы с ним спорили. К Игорю он явился в форме.
– А это обязательно? – уточнил вежливо Игорь.
– Что? – не понял Петька.
– Развод, – пояснил Игорь.
– Да, обязательно.
Игорь кивнул.
– А можно вопрос? – вдруг неожиданно спросил он.
– Ну давай, – разрешил Петька.
– А кто такой Вячеслав?
– Понятия не имею! – честно ответил Петька.
Игорь больше ни о чем не спрашивал.
Иосиф Гольман
Любить королеву
Июньское солнце раскочегарилось по полной. Пахло летом и еще немного – тиной от протекавшей всего в сотне метров запруженной подгнивающей речонки. Неровный строй будущих воспитанников лагеря «Смена» приготовился к суровой речи старшего воспитателя. Большинство знало его сто лет и не ожидало от выступления ничего нового. Меньшинство, приехавшее из других районов – и бывшее в среднем явно младше аборигенов, – испуганно вытягивало шеи в опасении прослушать что-нибудь важное.
– Вы меня знаете? – начал Николай Петрович Толмачев, осанистый мужчина лет сорока пяти.
– Знаем, – ответно прошелестел строй.
– Я много не говорю. – Строй промолчал. Говорил Николай Петрович как раз много. Был он учителем физкультуры в местной школе, и большинство собравшихся прошло через его руки. Мужик он был неплохой, но, как говорится, не в авторитете.
– Так вот, – продолжил Толмачев. – Вы все знаете, как оказались здесь. У большинства на шее висят срока: у кого – условные, у кого – кто зону понюхал – условно-досрочные. Остальным тоже не время колготиться. Так что обдумывайте линию поведения.
Николай Петрович сделал паузу, видимо, давая время на обдумывание линии поведения. Строй молчал.
– Так, как в прошлом году, уже не будет! – махнул рукой, как шашкой рубанул, Толмачев. – Пусть всех на тюрьму свезем, но бардака не допустим!
Тишина стала мертвой, а новички из других районов и вовсе опустили стриженые головы, стараясь стать менее заметными.
Аборигены знали, о чем речь. Прошлогодний лагерь для трудновоспитуемых стал притчей во языцех не только у местной шпаны, но и в гороно, и даже в УВД. За сезон – две драки с поножовщиной, не считая обычных рукопашных, три побега и две беременности по окончании. Это много, решило соответствующее начальство и усилило нынешний состав Толмачевым, в том году отсутствующим, а также двумя студентами-старшекурсниками, которые должны были играть роль старших братьев-сестер. Плюс милиционер на постоянном довольствии (в прямом смысле слова: его жена работала в «Смене» поварихой).