Уговорились с дамами бражничать в складчину. Успев поднабраться опыта и войдя во вкус, парни согласились на это охотно. Володя Подольский активно ухаживал за стройной, вертлявой шатенкой. Написанное на его лице выражение романтической мечтательности не слишком–то гармонировало с Володькиной фигурой атлета и плохо скрытой хитрецой в голосе. Очевидно, он считал, что для достижения быстрого результата надлежит строить из себя сказочного принца. Шатенка это хорошо видела, но подыгрывала ему.
Васька метался, не зная, на ком остановить свой выбор. Он много танцевал, про–износил рискованные сальности, строил глазки направо и налево, провозглашал громокипящие тосты за прекрасных дам-с, интимно шушукался с официантками относитель–но новых доз спиртного и смены блюд — словом, был гвоздём программы. Наконец он решительно сосредоточился на Ольге, недвусмысленно дав ей понять, что в этот вечер она должна принадлежать ему, но Ольга ответила Ваське ласковым равнодушием, причём получилось это как–то очень естественно и совсем не обидно: пара–другая дежурных фраз, шутливый подзатыльник, струйка табачного дыма, выпущенная прямо в лицо Цыпкину — и незадачливый ухажер, почёсываясь, отчалил.
И тут Игорь поймал на себе долгий взгляд Ольги. Компания в очередной раз бросилась танцевать, Градов же не очень любил это. Осталась за столом и Ольга. Она наколола вилкой колечко колбасы, надкусила и, улыбнувшись, посмотрела прямо в глаза Игорю.
— Может быть, всё–таки потанцуем?
— Конечно! — пьяно рисуясь, отозвался Градов.
Они задумчиво топтались вместе со всеми на узком пятачке перед музыкантами, и Градов чувствовал неизъяснимую уверенность, лёгкость. Неспешно лилась беседа, полная намёков и аллегорий. Чуть раскосые глаза Ольги излучали тепло и побуждали к отчаянным поступкам. Игорь уже не старался вести себя, как подвыпивший плейбой. Напротив, теперь он был само обаяние. Он предупредительно назвал свою партнершу «Ольгой Михайловной», но, встретив решительный протест, засмеялся, ляпнул не к месту «Оленька», а когда музыка смолкла, медленно наклонился и поцеловал Ольгу в шею чуть пониже уха, успев уловить изысканно–бесстыдный аромат французских духов и тотчас вспотев от этого запаха.
— Ты смелый мальчик, — усмехнулась она.
Реплика не выбила Градова из колеи. Ольга немного актёрствовала, но строгого насмешливого тона не получилось. Поцелуй отчего–то вдруг взволновал её. Игорь это почувствовал. Не прерывая беседы, вернулись к столу. Слова, лишённые теперь какого–либо значения, сиротливо зависали в воздухе — бесконтрольные и, в конечном счёте, ненужные. То была игра взглядов, жестов и интонации. Часто и возбуждённо прикладываясь к рюмкам, они не заметили, что Васька крупно повздорил с соседями по столику из–за нескромной фразы, брошенной ими в адрес Ольги.
— Как объявят конец, не уходи, — шепнул Цыпкин Градову. — Будет разборочка.
Васька отошёл с обидчиками в сторонку и о чём–то долго с ними препирался.
— Уведи Ольгу, — тихо сказал Игорю Володя. — Это всё из–за неё…
— Да–да, Игорёк, нам пора, — заявила она, нежно коснулась щеки Градова и, пошатываясь, встала.
— Предстоит драка, — возразил Игорь. — Я н-не могу…
— Вот уж глупости! — Ольга взяла Градова под руку. — Пошипят и разойдутся. Или я не знаю поддатых мужиков?
— Послушай умную женщину, — поддержал её Подольский и зубасто оскалился в улыбке.
В такси Ольгу совсем развезло. Она много и громко смеялась и звучно целовала ошеломлённого Градова прямо в пересохшие губы. Шофёр старательно изображал безразличие, но по его монументальному затылку Ольга поняла, что он с интересом прислушивается. Она тронула водителя за плечо.
— Ты, парень, не обращай на нас внимание. Мы шутим.
И с хмельной строгостью погрозила ему пальцем.
Потом вдруг успокоилась, закурила и задумчиво уставилась в окно.
— Ты что? — тихо спросил Градов и накрыл её ладонь своей.
— Всё нормально, — она потёрлась щекой о его плечо. — Доехать бы поскорей.
Ввалившись в домик, они уселись за столик друг против друга, и Ольга в новом порыве нежности стала целовать Игоря, вытягивая шею и положив свои ладони ему на щёки.
— Милый, смешной мальчик… — шептала она. — Ты даже не представляешь…
— Зачем ты зовёшь меня мальчиком? — высвободившись из её объятий, обиженно спросил Игорь. — Мне уже тридцать.