— Да не так, голова ты садовая! С горы по одной бери. Э, нет, шесть в ряд не ставь, пока я тебе за спину не забежал… «Почему, почему»… Правила такие!.. Всё равно нельзя!.. Да ты в другую сторону иди, против часовой…
Случайно подняв голову, он заметил внимательный взгляд Ольги. Встретившись с Игорем глазами, она улыбнулась.
— Ты что? — не понял Градов.
— Да так… Просто хорошо. — Она немного помолчала. — Слушай, а ты правда гинеколог?
— Ну.
— Вот уж никогда бы не поверила.
— Почему?
— В двух словах не объяснишь. Не похож.
— Я тебе оставлю адрес. Приезжай — убедишься.
Цыпкин заржал.
— Могу себе представить…
Ольга шутливо погрозила ему:
— Эй, ты не очень–то представляй…
Утром всей компанией ходили на пляж, по вечерам — в кино. Иногда, поддавшись уговорам приятелей, Градов рассказывал о своей работе — честно, без прикрас, порой с болью и раздражением: о неудачных операциях, о взятках, об абортах по знакомству, об ошибках, бессоннице… Его слушали с интересом. Для непосвящённых такие рассказы — неплохое развлечение. Не меньше других получал от этого удовольствие и сам Игорь. Он старался отвлечься, вернуться мысленно в Щукин — туда, где есть дом, жена, сын, работа…
Как–то вечером, когда Володька заперся со своей шатенкой, а Цыпкин унёсся в неизвестном направлении, Градов покосился на Ольгу и с наигранным равнодушием произнёс:
— Пригласила бы в гости, что ли, а то я теперь бездомный.
И многозначительно кивнул на дверь своего домика, где Подольский с подругой предались приятному разгулу.
Ольга заглянула Градову в самые зрачки.
— А может, не нужно, Игорь?
Он не нашёл подходящих слов и только пожал плечами.
Вечером от ресторана решили воздержаться: поджимали финансы. Собрались у ребят. Возбуждённая обильной выпивкой, Ольга была весела, дурачилась, острила, подначивала Ваську, а если танцевала — то только с Игорем. За столом они сидели рядом, и Градов чувствовал, как холодеет его затылок и колотится сердце, когда Ольга как бы невзначай притрагивалась к его локтю, а её обтянутое капроном колготок колено обжигало его бедро.
— Алё, ребятки, курить — на улицу, — предупредил Подольский, заметив, что Ольга потянулась за сигаретой.
Вышли на воздух. В пряной тишине вечера шуршали сосновые кроны. Из домика долетали приглушённые голоса. Высоко над головой мерцали звезды. Игорь заметил, что у Ольги дрожат пальцы.
— Что это с тобой?
Он осторожно тронул её руку. Ольга долго молчала. Время от времени огонёк сигареты освещал опущенные её ресницы. А потом вдруг —
— Я люблю тебя, Игорь…
Она произнесла это просто, искренне. В этот миг нельзя было не верить ей. Затем задумчиво, словно прислушиваясь к своим чувствам, добавила:
— И я тебя… хочу.
Голос её вдруг сорвался. Медленно подняв глаза, она печально улыбнулась. Еще недавно эта чуть надломленная женщина казалась такой неприступной…
— Оля… — хрипло выдавил он, — я… мне…
— И хватит, — вдруг успокоилась она, — и больше не будем об этом. Ничего умного ты не скажешь.
— Но я… Ольга…
Она сделала шаг и резко обернулась.
— Ну что, что «Ольга»? Милый, смешной мальчик… Эх ты…
Градов приготовился было сказать что–то глубокомысленно–благодарное, он уже набрал для этого воздуха в грудь, но она остановила его, невесело усмехнулась и, словно забавляясь, дернула его за нос.
— Пошли в дом, — сказала со вздохом. — Как–то глупо всё… Забудь. Ни к чему это… ни тебе, ни мне. Обязательно забудь, слышишь?
Её глаза влажно блестели, а в голосе чудилось раздражение.
— Обещаешь?
— Уже забыл, — ответил он и бережно коснулся ладонью её волос.
Мягкие, солоноватые губы Ольги неуверенно отозвались на его поцелуй. А потом она медленно отстранилась и, не глядя на Градова, пошла к домику.
На следующее утро Ольге вдруг срочно понадобилось лететь в Ленинград к какой–то своей тётушке. Это походило на бегство.
— Но как же так?.. — расстроился Игорь.
Ольга не дала ему договорить.
— Я всего на три дня. Другой возможности не будет. На всякий случай — телефон у Нельки. И вообще… хватит с тебя.
К вечеру Градов затосковал, занервничал. Он уже не мог думать ни о чём другом. Недопетая песня оставляет после себя ощущение дискомфорта. Игорь злился. Он чувствовал себя обманутым и боялся, что Ольга вернётся к нему холодной и равнодушной.
— А ведь ты, парень, того… втюрился, — чутко уловила шатенка. — Так вас! Знай наших.