— Идеально подходящий под наращивание темпа движений, — прыскает дезертирующий разум. Весело фыркаю, утопая в накрывающих ощущениях, клеймя его спину руками. Сжимая в кулаках напряженные мышцы. Пока ещё мозг способен выдавать более-менее связные фразы, отличающиеся от бессознательных стонов, пресекаю любые вопросы о своём нездоровом поведении лишь одной фразой:
— Я просто люблю тебя…
Слыша в ответ вбиваемое в сознание с новым толчком, оставляющее привкус сладости на губах, словно растаявший шоколад, который хочется смаковать, медленно слизывая:
— И я тебя. Безгранично.
— Я скоро буду, — выпаливаю в одно слово, не делая пауз, едва слышу от абонента ответное «Да». — Всё хорошо… Заеду переодеться, — монотонность вопросов с интонацией, приближенной к панике, не дают возможности вникнуть хотя бы в один из них. Чёрт! Выдыхаю, чувствуя себя школьницей на «разборе полетов», выставленной посреди прессующего авторитетом класса.
— Всё хорошо? — уточняет, подходя ближе. Гармонично вписывающийся в идеальный порядок вокруг. Элегантный и стильный даже в обычной, неброской одежде. Без явных следов усталости и отпечатка бессонной ночи. В отличие от меня, отражающейся в зеркале напротив абсолютно противоположной картинкой. Усталой и не выспавшейся. Взвинченной и задумчивой из-за невнятного звонка. Обнимает, прижимаясь сзади. Рассматривая меня с повышенным вниманием, словно пытаясь предугадать ответ на свой вопрос в отражении глаз.
— По-детски боюсь ехать домой, — процеживаю тихо. — Искать оправдания после, как она считает, невесть где проведенной ночи, — сжимает ребра, двусмысленно улыбаясь, начиная прилично бесить своей непосредственностью. Выдаю резко, глядя сквозь зеркало прямо в глаза. — Знаешь, она ведь считает, что у меня кто-то есть.
— И твои глаза горят вовсе не благодаря мне, — ухмыляется с нотками злости. — Странно, что не смогла предотвратить нападки, поставив на место.
Свожу брови, хмурясь ему в ответ сквозь отражение в зеркале.
— Считай, что я пацифист и ни с кем не воюю. Порой проще уступить…
— Да не скажи… — распаляется в новой ухмылке. — Знаешь, Кристина пела в твою честь дифирамбы, узнав, что ты урезонила мою маму, — едва не смеётся в голос, явно находя это действо забавным и, отчего-то хочется верить, что жутко бесстрашным. Прикладывая невероятные усилия, прячу пробивающуюся от его слов улыбку, парируя сухо:
— Это другой случай… — оборачиваюсь, едва не охая от неожиданности, упираясь взглядом в его глаза. — Я защищала… — мнусь, смущенно продолжая, — тебя. — Опускаю голову, с большим оптимизмом в голосе пытаясь сменить тему. — Так она в городе? — положительно кивает в ответ. — Отлично, — практически восторгаюсь, и в этом ощущении мало наигранности. — Готовая отмазка для родителей о том, почему я не спала дома. Объяснить бы ещё толково, отчего я уехала к ней в пижаме… — перед глазами яркой картинкой всплывает реакция мамы — дочь, в конечном счете, явно выжила из ума…
— Не проще ли сказать, что была у меня? — проговаривает сдержанно, словно в этой фразе ничего не таится. Замолкаю, буквально сверля своими его глаза.
— Ты серьезно? — уточняю с долей сомнения, едва не срываясь на нервный смех, вновь сопоставляя с подобным откровением ответную реакцию родителей, пребывающих в «легком» шоке после не столь длительного наблюдения за мной в период развода.
— Почему нет? — точно провоцирует своей невозмутимостью. Закусываю губы, стараясь держаться спокойно.
— Потому что в данном контексте, учитывая действующие стереотипы, вложенные в сознание нескольких поколений, после нашего развода ты — довольно привлекательный, холостой мужчина, как бы они ни пытались поменять о тебе своё мнение в связи с тем, что наблюдали эти месяцы… А я… — всё-таки срываюсь на легкий смешок, переводя дыхание, чтобы продолжить, — опустим эпитеты, касающиеся внешности, разведенная мать-одиночка, около тридцати лет и, боюсь, моя мама спит и видит, как бы поскорее меня выдать замуж, а то позже характер станет куда паршивее и вообще никто не возьмёт.
— Кандидатов ещё не предлагала? — едва не фыркает, притягивая к себе ещё ближе, заговорщически продолжая. — Судя по твоему описанию, для того, чтобы серьезно связаться с тобой, надо иметь неслабые проблемы с головой.
Прищурив глаза, пытаюсь слегка стукнуть его кулаком, перехваченная за долю секунды до соприкосновения с кожей. Плавно притягивает к себе зажатое в кольце пальцев запястье, оставляя на нём влажный отпечаток своих губ.