— Ладно-ладно, угомонись, — смеясь, купирует мой монолог легким шлепком в области бёдер. Перекидывает перед собой, крутя в руках точно куклу. Аккуратно, не спеша, внося в цветочную арку. Опускает ногами на песок, ласкаемый морем. Солнце уже совсем низко над горизонтом. Отбрасывает яркие лучи на водную гладь, озаряя побережье золотом. Поджигая ярким огнём зеркальную поверхность с разноцветными искрами. Сумерки понемногу сгущаются, захватывая, скрывая дальние уголки окружающего пространства. Бросая тени на лица. Пряча эмоции. Взгляды. Обхватывает талию плотным замком рук, напористо впиваясь в мои своими губами. Действуя по-хозяйски. Не спрашивая разрешения. Отчетливо зная, что оно заранее получено на любые действия, поступки, слова. Раскрывает губы языком, учащая сердцебиение, казалось бы обыденным жестом, а сознание начинает плыть, изгоняя из себя все мысли. Подчиняясь желаниям. Ощущениям. Чувствам.
— Ты нарочно нарядилась в платье, которое снимается одним рывком, — ухмыляясь, цедит сквозь зубы, забираясь пальцами под подол платья и сжимая меж них оголенную кожу на бедрах.
— Серёж, — выдыхаю из легких горячий воздух, оплетая шею непослушными руками. Ища опору в том, кто в отличие от меня крепко стоит на ногах и, кажется, с легкостью контролирует сложившеюся ситуацию.
— Здесь может кто-нибудь появиться, — бессвязно продолжаю, обрывками всплывающую в сознании мысль.
— Не может, — усмехаясь, вторит в ответ, продолжая покрывать поцелуями оголенную шею и плечи.
Солнце наполовину утопает в морской глади, уступая владения тьме, сгущающейся сумраком по морскому берегу. Плавная музыка всё ещё звучит над линией пляжа, напоминая, что все же мы здесь не одни. Свет тускнеет с каждой секундой, скрывая очертания предметов, стирая и пряча от лишних взглядов песчаный пляж. Задирает подол платья, подкидывая меня вверх. Обхватываю его бедра ногами. Направляется уверенными шагами в сторону от отеля, вдоль по прибрежной линии. Улыбаясь, доверчиво прикрываю глаза, утыкаясь носом в его шею. Проговариваю медленно:
— Откуда в тебе эта импульсивность?
— Бывшая жена заразила, — парирует иронично, сцепляя руки на бедрах сильнее.
— Она у тебя была ещё та штучка, — поддакиваю в ответ, кутаясь пальцами в его волосах. Впитывая каждый жест, шаг, малейшее изменение тембра голоса.
— Не то слово, — фыркает в ответ. — Избалованная, капризная девчонка.
— Как ты только прожил с ней столько лет… — замечаю с улыбкой, проникающей в голос, касаясь губами часто пульсирующей артерии на его шее.
— Любил сильно, — останавливается, упирая мою спину в каменную глыбу, уходящую своеобразным мостком в море. Сглатываю от резкого прикосновения холода к горячей спине. Вцепляясь в него лишь сильнее. Как-то слишком серьезно, на выдохе, произнося:
— А сейчас?
— Люблю тебя еще больше, — ласкает слух хрипотцой голоса, высвобождая руки, удерживает на весу зажатую меж бедер и влажного камня. Стягивает вверх платье, осыпая песок лепестками цветов, вывалившихся из моей прически. Ловко расстегивает рубашку, откидывая белую ткань на прибрежный песок, в сторону платья, ярко выделяющегося светлым пятном, на захватившей беспросветной темнотой берег мгле. Соприкосновение оголенных тел обдает отрешившееся сознание жаром. Лязг ремня будоражит кровь, ускоряя её бег по сосудам. Неся в мозг закодированную информацию, связанную лишь с одним мужчиной на свете. Подчиняя ему. Клеймя в подкорке до боли знакомый образ. Словно всех остальных до и… просто не существовало. Овладевает мной в одно движение. Жестко. Напористо. Без тени ласки, привычно скользящей в движениях. Впечатывая спину в рельефную поверхность пористого камня. Подстраивая под себя не только движения неосознанно льнущего к нему тела. Забирая в своё владение душу. На веки веков… Пока смерть не разлучит нас…
Конец.