с ума сошла! Зачем ты притащила сюда своих животных?
- А куда мне было их девать? В питомник сдавать? –
обозлилась я, и швырнула красное, кожаное пальто на стул,
который стоял в прихожей, - мне дом сожгли.
Не знаю, что больше ошарашило маменьку, моя короткая
юбка, или известие о сожжённом доме.
- Что это на тебе? – она уставилась на моё одеяние.
- Юбка, - буркнула я, - ты слышала, что я сказала? Мне дом сожгли.
- Господи! – всплеснула руками тётя Аля, и с размаху села на моё новое пальто, - как же это случилось?
Спать легли все во втором часу, папа, Аська со своей семьёй, тётя Аля, все ахали, только маменька проигнорировала сообщение о том, что я временно осталась без крыши над головой.
Хотя, нет, не совсем проигнорировала, поджала губы, и сказала, что, если бы я не связывалась с преступными элементами, то никто дом не стал бы мне поджигать.
Я едва сдержалась, чтобы не встать, и не уехать к Кларе.
- А кое-кто деньги даёт преступным элементам, вместо того, чтоб милицию вызвать, - холодно парировала я, - у тебя чуть дочь не убили, между прочим.
- Чуть-чуть не считается, - сложила руки на груди маменька, - ладно уж, так и быть, оставайся.
- Большое великодушное спасибо, - сквозь зубы ответила я.
- А что это на тебе одето? – спросила вдруг Аська.
- Я решила сменить стиль. Давно пора, - и встала с места, - надо думать, моя прежняя комната свободна?
- Она всё время тебя ждёт, - тихо сказала маман, и я поняла, что вся её безразличность ко мне, всего лишь маска, под которой она скрывает свои истинные чувства.
Проснулась я рано, что вообще не характерно для меня. Но эти стены словно давят, здесь я прожила первый год в браке с Димой, здесь прошло моё детство, которое я вспоминаю с содроганием.
Ой, сегодня же мне идти в театр, но желания никакого нет.
Пожалуй, подам заявление об уходе, и дело с концом. Но на что же я буду жить? Впрочем, в театре я получала сущие копейки, и жила в основном на деньги, лежащие на
банковском счету.
Значит, надо чем-то заняться, открыть свой бизнес, что ли.
Денег у меня предостаточно, и я открою цветочный магазин.
Тьфу ты, чёрт. Надо срочно ехать в магазин, и расспросить продавщиц.
Стой, Эвива, стой. Ещё рано, « Лепесток » открывается в десять. Я перевернулась на другой бок, и мгновенно улетела в царство морфея.
Пи-пи-пи, чёртов будильник. Я нащупала рукой нарушителя спокойствия, и швырнула его о стену.
Попала я не в стену, а аккурат в окошко. Хвала Господу, окно было открыто. Судя по тому, что Манька спит у меня под боком, она ночью открыла створку, и влезла ко мне.
К моей комнате примыкает балкон, а рядом с ним огромное раскидистое дерево, по которому я в семнадцать лет ночью вылезала на улицу, и убегала гулять.
Вот чёрт, настенные часы показывают половину одиннадцатого, я кубарем скатилась с кровати, и помчалась в ванную.
На ходу застёгивая чёрный, короткий жакет, кожаную, красную короткую юбку, я бегом спустилась вниз.
- Не могу видеть на тебе эту непотребщину, - воскликнула маман, увидев меня, - красная юбка! Просто ужас!
- А мне нравится, - воскликнула я, схватила со стола пирожок, и побежала на выход.
- Эвива, ты когда вернёшься? – крикнула мне вслед маман.
- Не знаю.
- Мы обедаем ровно в час. Не опаздывай.
- Пообедаю в городе, - ответила я, и села в машину.
К « Лепестку » я подъехала ровно в двенадцать, припарковала джип, и вошла в магазин. В нос ударил уже застоявшийся здесь запах цветов, а милая девушка, стоявшая за прилавком, заученно улыбнулась.
- Вы хотите приобрести букет? – спросила она, - у нас большой выбор.
- Нет, нет, - поспешно воскликнула я, - просто от вашей фирмы мне прислали букет роз, и я хотела бы выяснить, от кого подарок.
- Простите, но это невозможно, - покачала головой
продавщица, - мы – солидная фирма, и, если будем выдавать
фамилии своих клиентов, то нам не будет доверия. Я не хочу
потерять работу.
- Я вас понимаю, - вздохнула я, - но поймите меня, - я взглянула
на её бейджик, - Юля, милая, помогите. У вас есть дети?
- Я что, настолько старая? – оскалилась девчонка.
- Ой, простите. Ляпнула, не подумав, вы действительно ещё очень молоды, - подольстила я ей, - а у меня есть четырнадцатилетняя дочь. Это не мне прислали букет, а ей. На день рождения. Она явно знает, от кого столь дорогой подарок, а мне говорить не хочет. Я же мать, беспокоюсь, мало ли что.
- Оставьте девчонку в покое, - зло ответила девушка, - не хочет говорить, так чего цепляться? У меня тоже мать, как заведёт. Одень юбку ниже колен, не красься, домой к девяти. От таких, как вы, нам жизни нет.
Я сурово сдвинула брови. Нет, вы послушайте, что за нахалка.
- Немедленно позовите вашего начальника, - ледяным тоном потребовала я.
Девчонка открыла было рот, но в этот момент в зал вошла женщина лет сорока, в строгом костюме.
- Юлия, - сухо сказала она, - что происходит? Почему ты хамишь посетителям?
- Уважаемая, помогите, - воскликнула я.
- Что случилось?
- Можно поговорить с вами наедине?
- Проходите, - она провела меня в свой кабинет, усадила в кожаное кресло, - Полина Викторовна, - представилась она.
- Эвива Леонидовна, - сказала я, - помогите мне.
- Это я уже слышала. Давайте ближе к сути.
И я стала повествовать о том, как мне подожгли дом, о букете, переданном охраннику.
- Передали букет охраннику? – воскликнула Полина Викторовна, - такого быть не может.
- Я знаю, что не может быть. Потому и пришла, мне совсем не улыбается, чтобы меня пристрелили. Помогите мне.
- А вам не приходило в голову, что убийцы просто слышали о нашем магазине, и назвали от балды, а букет купили на рынке, или где-нибудь в другом магазине.
Я замолчала, что и говорить, до такого варианта я не
додумалась. Глупая курица, рванула в магазин, сказали, в « Лепесток », я и рванула туда.
Что же делать?
- Всё-таки посмотрите, - взмолилась я, - у вас ведь учёт ведётся? Может, всё же у вас покупали?
- Хорошо, пойдёмте, - поманила меня Полина Викторовна.
Она вышла в торговый зал, где продавщица Юля как раз собирала букет для стоявшего у прилавка молодого человека.
- Юлия, дай журнал посетителей, - потребовала она.
Девушка мрачно посмотрела на меня, но ничего не сказала, и положила на стол журнал в кожаном переплёте.
- Ваша фамилия?
- Миленич.
- Интересно, - пробормотала она, - есть такая фамилия. Эвива Леонидовна, посёлок Тальянка?
- Да, - кивнула я, - букет белых роз.
- Да, так и есть, белые розы.
- А от кого? – жадно спросила я, и впилась глазами в страницу.
- Дмитрий Северский.
- Как? – заорала я диким голосом.
Полина Викторовна вздрогнула, и выронила журнал на пол.
- Кричать-то так зачем? – сдавленно проговорила она, поднимая журнал с пола.
- Вы не ошиблись? – дрожащим голосом спросила я.
- Вот, читайте, - она показала мне страницу, где чёрным по белому было написано, что такого-то числа такого месяца, года Дмитрием Северским был заказан букет белых роз. Для меня.
Ох, Димочка, ох, паршивец. Стоп! Выходит, Дима и есть кровожадный убийца? За каким чёртом ему меня убивать?
За то, что бросила его? Впрочем, от него можно всего ожидать.
Но почему только сейчас, три года спустя? По идее, он должен был меня сразу убить. Он преспокойно дал мне развод, слова не сказал, хотя, нет, сказал, да какое сказал, на колени передо мной в суде падал, просил не разводится.
А теперь решил отомстить?
А как же убийство Алины Марковой и Катерины Мальцевой?
Какое отношение они имеют к моему бывшему мужу?
А, может, убийства к покушению на меня не имеют
отношения? Чёрт знает что такое!
Рассерженная, я села в машину, закурила, и стала думать.
Итак, я нахожу труп, иду в « Баярд », нахожу Катерину, её