- Да, понимаете, Аня обвиняется в... убийстве. Я её защищаю, она твердит, что невиновна, и должна выяснить, правду ли она говорит. Очень многие в наше время садятся в тюрьму ни за что.
- Истинная правда, - закивала головой старушка, - сейчас столько людей ни за что сажают. Даже если посмотрел не так.
- Семеновна, ты что, спятила? – вклинилась другая старушка, - сажали за то, что посмотрел не так во времена советского союза, а сейчас на человека сваливают преступление. Забивают до невменяемого состояния, тут уж в чём хочешь признаешься, и в том, чего не совершал.
- Какой ужас! – запричитала Семеновна, - во времена советов лучше было. Там только осторожнее себя вести надо было, чтобы чего лишнего не сказать. А сейчас... – и она махнула рукой.
- Значит, на Анютку тоже преступление свалили? – прижала руки к груди подруга Семеновны.
- К сожалению, да, - кивнула я, - и мне предстоит узнать, совершала ли она его, или это подстава. Помогите мне, прокурор где-то нарыл сведения, что Анна лежала в психиатрической больнице. Вы что-нибудь знаете об этом?
- Анюта? В больнице? – ошеломлённо проговорила Семеновна, -
Филимоновна, ты слышишь?
- Глупости какие, - воскликнула Филимоновна, и задумалась, - хотя... всё может быть.
- Помилуй Бог! – ахнула Семеновна, - окстись! Да откуда?... – и она тоже впала в задумчивость, - а вообще-то может быть. У неё мог быть нервный срыв.
- Отчего? – навострила я уши.
- У неё родители умерли, а ещё парень, и вся его семья.
- Да, такой кошмар был, - подхватила Семеновна, - их всех перестреляли. А главное! – она перешла на трагический шёпот, - убийцу так и не нашли. У Анечки запросто мог нервный срыв случится, сначала родителей её убили, потом любимого, и его семью заодно.
- А кто был её любимым? – спросила я.
- Не знаю, - ответила Филимоновна, - а ты, - посмотрела она на Семеновну.
- И я не знаю. Видели её с ним часто, а кто он, и как, тем более, зовут, не знаем.
- Спасибо, - поблагодарила я, попрощалась, и уже сделала несколько шагов, но тут же вспомнила, о чём забыла спросить, и повернулась, - а из какого отделения милиции приезжал
тогда наряд?
- Так откуда мы знаем? – пожала плечами Семеновна.
- Ясно, - кивнула я, и села в машину.
Хоть милицейскую базу взламывай, чёрт побери.
А что, это замечательная идея. У меня есть один друг, именно в этом смысле слова, не любовник, а именно друг.
Он мой ровесник, мы учились вместе в школе, и уже тогда вид у него был устрашающий.
Он делал грандиозные успехи в математике, и я без зазрения совести сдувала у него контрольные. Точные науки – не моя стезя, зато в литературе, истории, и языках мне нет равных, и я ему помогала в сочинениях, и в других гуманитарных науках.
В последние годы наши пути разошлись, он мне как-то звонил, когда я уже была замужем за Димой, но трубку взял мой благоверный, и, услышав мужской голос, впал в раж, впрочем, как всегда, и наговорил Богдану глупостей.
Я пыталась потом с ним поговорить, но Бодя даже слушать не
пожелал. Так мы и расстались, и всё из-за Димы, и его
ревности, будь она неладна.
И сейчас я поехала к нему на работу.
Богдан потрясающий компьютерщик, от Бога.
Он любой пароль взломает, любую программу составит, в математике он гений. После школы он пошёл учиться в МАИ, на факультет информатики и прикладной математики, получил
красный диплом, и теперь преподаёт там.
Думаю, он добьётся – таки своего, станет академиком, он об этом мечтал с первого класса.
В институт я попала без особых проблем, и спросила у проходивших мимо студентов, где найти Богдана Васильевича.
У Боди в данный момент шла лекция, и, едва раздался звонок, я вошла в аудиторию.
- Бодик, привет, - воскликнула я, неся на лице самую обворожительную из своих улыбок, и стуча тонкими, острыми шпильками, двенадцать сантиметров в высоту, и подошла к его столу.
- У – у – у – у, - раздалось в аудитории.
- Девушка, с вами можно познакомиться? – выкрикнул кто-то.
- Все свободны, - прокашлялся Богдан.
- Такая красивая тёлка, - подошёл ко мне один наглый парень, - и взрослая. Класс!
- Любишь девушек постарше? – прищурилась я, - с опытом, так сказать?
- Ага! – кивнул этот юнец.
- Милый, - сладко проворковала я, - у тебя девушки-то были?
По залу пронёсся смешок.
- Судя по твоей физиономии, у тебя с девушками дальше поцелуев не доходило, - ухмыльнулась я, разглядывая его лицо, рябое от прыщей.
Парень в ответ пробурчал что-то нечленораздельное, а я с ухмылочкой продолжала.
- Ты, прежде чем к красивым женщинам приставать, реши проблему с лицом.
- А ещё у красивых женщин есть мужья, которые запросто могут дать в морду, - добавил Богдан, углубившись в бумаги.
- Ты это о чём? – повернулась я к нему на все сто
восемьдесят.
- Ты знаешь.
- Извини, не знаю.
- Зато я знаю, - Богдан сложил бумаги в портфель, и встал, - ты вообще зачем пришла? Мне не улыбается от твоего мужа получить второй раз в нос.
- Дима тебя ударил? – ахнула я.
- Не собираюсь обсуждать это при студентах.
- Хорошо, пошли туда, где нас не услышат. А этой сволочи я выскажу всё, что я о нём думаю.
- А я вот думаю, он быстрее тебе рот заткнёт, поцелуем.
- Это уже вряд ли. Мы в разводе.
- Ух ты! Давно?
- Уже три года.
- Я не знал.
- Так мы и не общались. Ты почему-то исчез из моего поля зрения.
- А я в больнице был, с переломанными рёбрами. Твой каратист постарался.
- А ну идём, - выволокла бывшего однокашника из аудитории, - у меня к тебе просьба.
- Какая?
- Срочно нужны твои мозги, - я вцепилась в него, как репей, - мой бывший муж убить меня хочет.
- Вот это вряд ли, он ревновал тебя к каждому придорожному столбу. Любит он тебя, хоть и исходит желчью от ревности.
- Да, и одновременно пытается избавится от меня. Умоляю, помоги.
- Значит так, у меня через час перерыв. Тут одно кафе есть, за углом, « Наша марка » называется...
- Это не кафе, - фыркнула я, - а дешёвая забегаловка.
- Жди меня там, через час буду, - и он исчез за дверью аудитории.
Тьфу, терпеть не могу забегаловки, но делать нечего, и я покинула институт.
На улице опять зарядил дождь, а у меня, по закону мировой подлости, не было зонта, и я, перепрыгивая через лужи, вбежала в ближайший магазин.
- У вас зонты есть? – спросила я, пытаясь отдышаться.
- Да, пожалуйста.
- Вон тот, красненький, большой, с ручкой буквой «г».
- Слава Богу, - вздохнула продавщица, - а то эту громадину никто брать не хочет, его в сумку не впихнёшь.
- А вы не боитесь, что я его вам верну? После таких слов, - прищурилась я.
- Не вернёте, он вам понравился. Вы девушка яркая, он вам под стать.
Я звонко рассмеялась, и, прихватив зонт, пошла в это, с позволения сказать, кафе, где на столиках не было скатертей, да и на вид эти самые столики были ужасными.
Грязными, потемневшими от времени.
Я с опаской села за столик, и ко мне тут же подошла официантка в грязном, заляпанном кетчупом фартуке.
- Чего хотите?
- Я друга жду, - попыталась отвертеться я.
- Мне-то что? – окрысилась официантка, - хоть министра, мне дела нет, а столик не занимайте. Или заказывайте, или уходите.
- Чашку кофе, - рявкнула я.
- Что ещё?
- Всё.
- Заказывайте ещё что-нибудь.
- Хватит. Такой тумбой, как вы, я стать не хочу.
- Да как вы смеете? – завизжала официантка, и я устыдилась.
Ну, откуда у неё деньги на хорошее питание? Ясное дело, экономит на всём, а здоровье стоит денег.
- Простите, - вздохнула я, - настроение плохое, вот и кидаюсь на людей, как собака.
- Чтоб настроение было хорошее, любовника заведите, - неожиданно улыбнулась официантка.
- Откуда вы знаете, может у меня есть любовник? – хмыкнула я.
- Нет, вижу, вы одна. У вас глаза одинокой женщины, – официантка уселась напротив меня, - вы меня извините, сама знаю, у нас еда не пойми какая, а начальник требует, чтобы не пускала просто так. Хотите, я вам в машинке кофе сварю? Единственное, что у нас действительно вкусное, это кофе, у хозяина поставки из Бразилии, причём бесплатные. Ну, не совсем бесплатные, но за копейки. Подождите, я сейчас, - она исчезла в дверях, и потом появилась с чашкой дымящегося