Николаевичем, опечатала здесь всё, и уложило тело Клары в
чёрный, пластиковый мешок.
Дима меж тем развязал мне руки, и прижал к себе.
- Если бы не твоя подлость, - прошептала я.
- Да? – посмотрел он на меня, - а вдруг ты и Артем всё-таки поженились, и у неё нервный срыв произошёл бы из-за этого? Она бы всё равно стала бы убивать, она сумасшедшая. Её бабка страдала шизофренией, и у Клары она появилась рано. Хотя...
- Что? – посмотрела я на него.
- Это я виноват в том, что Артем повесился. И только я. Я сказал ему после того, как ты дала согласие на брак, что у нас с тобой давно роман, что мы давно хотим пожениться. И он поверил. Он повесился не от того, что ты вышла за меня замуж, а от того, что ты якобы предала его.
- Нет! – закричала я, и заколотила кулаками по его широкой груди, - нет! Ты не мог так поступить! Зачем? За что?
- Я не заслуживаю прощения, - вздохнул Дима, - в тот момент я боялся потерять тебя. Я любил тебя, люблю, и буду любить. Запомни это. Я всегда тебя жду, ждал и буду ждать.
- Как символично! – скривилась я, - ты сволочь! Я ненавижу
тебя! Ты мне всю жизнь сломал! Из-за тебя столько невинных людей погибло.
- Скажу тебе откровенно, в тот момент, когда я солгал тебе, я думал только о себе. Я так жаждал обладать тобой, и это желание затмевало мой разум. Не знаю, простишь ли ты меня.
- Никогда! – выпалила я, - я тебя никогда не прощу!
Домой меня доставили еле живую от пережитого потрясения. Тётя Аля напоила меня горячим чаем с мёдом, и я легла спать. Я вообще не очень люблю чай, отдаю предпочтение кофе, но обижать тётю Алю не хотелось, и выпила чай.
Проснулась я рано, маменька очень удивилась, увидев меня в восемь часов за столом.
- Ты что так рано? – спросила она удивлённо.
- Не спится, - вздохнула я, - тоска на душе.
- По своему Валерию тоскуешь? – прищурилась маман.
- По Артему.
- Ясно, по Артуру.
- Мама! – сурово воскликнула я.
- А что? – пожала плечами маман, налила себе кофе, и села
напротив меня, - ой, какой крепкий.
- А ты добавь молока, - посоветовала я, отпивая из чашки, - или сливок.
- Не люблю, и, можно подумать, ты тоже любишь с молоком.
- С капелькой.
- Горячая вода есть? Разбавлю немного, он для меня слишком крепкий, - маменька добавила в чашку кипячёной воды, и отпила, - а тут что? Фу, корица, терпеть не могу корицу.
- Мам, не уводи разговор, - вскинулась я на неё, - я хочу тебе задать вопрос.
- Какой?
- Ты знала, что Дима меня обманул?
Маман какое-то время смотрела на меня, потом раскурила тонкую, длинную сигарету в мундштуке, хлебнула кофе.
- А булочек нет? – спросила она, осматривая стол, - Люська, лентяйка, принеси круассаны.
- Мама! – я начала закипать.
- С шоколадным кремом, - крикнула маман.
- Тебе вредными круассаны с шоколадным кремом, - рыкнула я, - от фигуры останется одно воспоминание.
- Иногда можно, уж очень захотелось, - воскликнула маменька.
В этот момент в гостиную вплыла Люся с подносом, на котором красовались свежеиспечённые круассаны, маман схватила сразу два и засунула себе в рот.
- Мама!
- М-м-м, - развела она руками.
Я медленно встала, подошла к ней и положила руку на плечо.
- Мама, если ты мне сейчас не ответишь...
- Да что ты мне сделаешь? – с искренним недоумением воскликнула маман, проглотив, наконец, последний кусок, - я твоя мать.
- Я вычеркну тебя из жизни.
- Ой, напугала! – расхохоталась маман, - меня, может, и
вычеркнешь, но отца и сестру вряд ли. Всё равно приедешь сюда, примчишься, как собачонка, - и, заметив моё вытянувшееся лицо, вздохнула, встала и обняла меня за плечи, - Вика, не сердись на меня.
- Ты знала! – выдохнула я, - мама, ответь сама, я с тебя не слезу.
- Лучше бы ты с Димы не слезала, - ухмыльнулась маман, - он сказал мне потом, через неделю после вашего замужества.
- Ты хоть понимаешь, что из-за своей любви ты мне жизнь
сломала? – всхлипнула я, - или ты решила, раз уж тебе не суждено быть с любимым, то и дочери не дашь быть счастливой. Ничего себе мать.
- Я хотела тебе добра, - маман сложила руки замочком, - я всю жизнь люблю Глеба Никифоровича, и была уверена, что ты будешь счастлива с его сыном.
- Но ты не учла характер Димы, его мерзкий нрав, и замашки восточного деспота. Ему нужна блондинка, которая будет встречать его каждый день с тарелкой супа в одной руке, халатом в другой, и тапочках в зубах.
- Это он тебе сказал, что ему нужна блондинка? – прищурилась маман.
- Уж не знаю, какой цвет волос у девушек он любит больше, но он хотел, чтобы в нашей семье всё было именно так. Я ещё он хотел ребёнка.
- Ты родила ему ребёнка, - улыбнулась маман.
- Только он об этом не знает, - скривилась я, - и надеюсь, не узнает. Ты ведь не скажешь? – сурово я посмотрела на неё.
- Не скажу, - тяжко вздохнула маман, - но, по-моему, ты
поступаешь неправильно.
- Мне лучше знать, как поступить, - огрызнулась я, и посмотрела на жёлтые листья, шелестящие за окном.
- Может, ты всё расскажешь ему?
- Никогда и ни за что! – рявкнула я, и налила себе ещё чашку кофе.
Постепенно подтянулись и остальные, сели завтракать. Ася без остановки болтала по телефону, судя по её повышенному тону, она ругалась с прокурором. Потом она швырнула телефон на стол, и залпом выпила из чашки кофе.
- Что такое? – посмотрел на неё папа.
- Да не могу добиться освобождения своего клиента под залог.
Упрямая скотина этот прокурор, нашёл какие-то факты, и судья теперь мне отказывает. Всё, я побежала, - и она улетела.
Я последовала её примеру, оделась во всё чёрное, и поехала на кладбище, где был похоронен Артем.
В магазине близ кладбища я скупила все розы, что были в
магазине, и сложила на могилу к Артему.
Долго я стояла около могилы, смотрела на крест, на котором была фотография моего любимого, на соседние могилы, в которых покоились родители Артема, и плакала.
Слёзы текли, в душе образовалась пустота. Ну, почему, почему мне так не повезло? Почему мама привела Диму?
Ведь, если бы не он, ничего бы не было.
Вдруг сзади раздались лёгкие шаги, я обернулась, и увидела маленькую старушку, она подошла ко мне, и открыла калитку, где лежал Артем.
- Ты кто ж будешь-то? – спросила она, посмотрев на меня, -
стоишь, плачешь.
Я посмотрела в её выцветшие, но ещё сохранившие оттенок зелени глаза, и поняла, кто передо мной.
- Вы бабушка Артема? – тихо спросила я.
- Да, Маргарита Александровна, - вздохнула старушка, - а ты-то кто?
- Его бывшая возлюбленная, - прошептала я, - вы, наверное,
меня ненавидите, - я с тоской посмотрела на старушку.
- За что же мне тебя ненавидеть? – грустно спросила Маргарита Александровна.
- Ну, Артем ведь погиб из-за меня.
- Не из-за тебя, а из-за того парня.
- Из-за какого парня? – нахмурилась я.
- В день его смерти приходил к нему один. Уж не знаю, что
он ему наговорил, но Артем после его ухода плакал, как мальчишка. Говорил, что жить не хочет.
- Это был мой бывший муж, - вздохнула я, и села на скамейку возле могилы, и стала рассказывать.
Маргарита Александровна слушала меня с живым интересом, а, когда я замолчала, тяжко вздохнула.
- Всё в руках Божьих, - она посмотрела на могилу, - кто ж знал,
что он таким подлым окажется. Внука моего до самоубийства довёл, а что насчёт Ани, то она бы всё равно взялась за убийства. Она сумасшедшая была, как её бабка, а та вообще головой о стенку билась, буйной была. А эта, она всех животных в округе поубивала, животы им вспарывала, и наблюдала за их агонией. Страшный был человек, пусть земля ей будет пухом, хотя так и нельзя говорить, но желать Ане царствия небесного я не могу. Думаешь, почему Артем её сторонился? Он просто боялся её. А ты не переживай, ещё молодая, встретишь ещё кого-нибудь, полюбишь...