Я потерял счет времени, когда пришла Авалон. К тому же, я был пьян. Я много выпил, чтобы как-то заглушить те пожирающие меня изнутри чувства под названием злость, предательство и ревность. Страшная ревность. Я ревновал ее к Аннет. Когда я увидел их вместе, помимо ярости, что во мне кипела, я почувствовал возбуждение. Мне захотелось сию же минуту оказаться на месте Аннет.
Авалон выглядела немного уставшей и… удовлетворенной. Я глубоко вдохнул и со свистом выдохнул. То, что ей было хорошо, меня убивало. Меня бесило то, что она мне изменила с моей же теперь уже бывшей любовницей.
- Где ты была? – глупый вопрос, но мне интересно: скажет она правду или соврет.
- У твоей любовницы, - спокойно изрекла Авалон, направляясь в спальню.
- И как, понравилось? – я последовал за ней.
Она обернулась и одарила меня легкой улыбкой.
- Очень, - пройдя в нашу комнату, она начала снимать сережки. Остановившись в проеме, я наблюдал за ее действиями. Меня слегка пошатывало, и я оперся об дверной косяк. Я наблюдал, как она снимает с себя украшения и когда думал, что она так вырядилась для нее, меня бросало в жар.
- А тебе? – ее вопрос вывел меня из раздумий. – Тебе понравилось за нами наблюдать? – а теперь на ее губах заиграла дерзкая ухмылка. Я направился к ней и вскоре остановился возле нее.
Между нами началась безмолвная баталия. Мы ругали друг друга, оскорбляли, а на лице ни единой эмоции. Только наши взгляды были красноречивые и наполнены болью. Смотря в ее глаза, я вспоминал все, что она делала с Аннет, и Авалон, скорее всего вспоминала тоже самое. Мы как два зеркала отражали наши картинки из прошлого, образуя паззл Адюльтера. Казалось, мы стояли так несколько часов, пока я не заметил, как глаза Авалон увлажнились. Она замахнулась и ударила по щеке со всей силы. Я ударил в ответ. Впервые в жизни я поднял руку на женщину. Это было низко с моей стороны причинять ей еще и физическую боль. Видя в ее глазах сцены моих измен, ее – мне хотелось ее ударить еще раз, чтобы выбить все то, что причиняет боль. Знаю, что ей хотелось тоже самое.
Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, с ненавистью и болью одновременно. Я не выдержал первым и, притянув к себе Авалон, впился жадным, грубым, властным поцелуем в ее губы. Она сжала зубы, не желая впускать мой язык к себе в рот. Прижимая одной рукой ее затылок, другой надавил на щеки, заставляя разомкнуть губы. Мне это удалось, но предаться поцелую полноценно не получилось: Авалон сильно укусила меня за нижнюю губу и, отпрянув, снова залепила мне пощечину. Намереваясь уйти, она направилась к двери, но я ей этого не позволил, схватив ее за локоть и снова притянув к себе. Авалон начала вырываться, и меня это стало заводить. Причем, как-то по-животному заводить. Захотелось ее опрокинуть на стол, разорвать на ней одежду и хорошенько отыметь. Приподняв Авалон за ягодицы, я прижал ее к стене и снова попытался поцеловать, хотя на поцелуй это мало походило. Вот такая дикая и разъяренная жена меня безумно заводила. Она уворачивала лицо от меня и старалась оттолкнуть.
- Пусти! Ты мне противен! – процедила она.
- Да? А она тебе не была противна? – я со злостью посмотрел на нее, оторвав от стены и усадив на стол.
- Нет! С ней было хорошо! Намного лучше, чем с тобой! – она буквально выплевывала эти слова.
- Замолчи! – прижав ее к столу, я потянул ее юбку вверх и, не выдержав, разорвал ее. Она пыталась оттолкнуть меня, но все безрезультатно. Меня это распаляло не на шутку. Я хотел ее так, как никогда никого не хотел.
- Нет! Не прикасайся ко мне! – я дернул свою рубашку на ней в разные стороны так, что пуговицы мгновенно разлетелись. – Иди, трахай свою Аннет! Тебе же это нравилось! Нравилось делать из меня дуру! Сука! Я ненавижу тебя! Я тебя презираю! – она кричала и плакала, а я не мог остановиться. Укусив ее за скулу и зарычав, перевернул ее на живот и порвал ее стринги, нависая над ней. Приспустив брюки, я резко в нее вошел, даже не думая, что ей может быть больно. Авалон руками вцепилась в края стола, а левое предплечье прикусила, чтобы не издать ни единого стона. Я словно сорвался с цепи, будто у меня не было секса несколько месяцев. Как оголодавший зверь, я входил в нее так быстро и до упора, что казалось уже дальше некуда. Хотелось показать ей и доказать, что лучше меня не бывает. И ни одна женщина, ни один мужчина не заменит ей меня. Толкнувшись в нее еще несколько раз, я вышел и излился ей на спину, затем уткнулся носом ей в шею, пытаясь выровнять дыхание.
Мне стало стыдно за то, что я против воли, взял свою жену. Захотелось провалиться сквозь землю, только не видеть ее пустого взгляда, смотрящего в одну точку.