- Пупсик, мой милый пупсик!..
Дверь распахнулась, и на пороге вырос фельдфебель. Он испуганно доложил, подрагивая подбородком:
- Ваше благородие, господин градоначальник прибыли!
Во дворе, недалеко от ворот, стоял экипаж градоначальника. Сам полковник Щетинин, разминаясь, прохаживался на коротких ножках по булыжному двору, нетерпеливо ожидая начальника тюрьмы.
Подошел Дудицкий и попытался встать "смирно" для доклада. Но Щетинин отмахнулся и скомандовал:
- А ну показывайте, поручик, кто тут сидит!
Они прошли по двору и возле первого же сарая остановились.
- Здесь кто? - грозно посмотрел на фельдфебеля Щетинин.
Фельдфебель торопливо пролистал книгу.
- За политику которые, ваше высокоблагородие.
Градоначальник пошел к следующей двери.
- А тут?
- Всякие. А больше жулье.
- Открывай!
Завизжала обитая железом дверь. Градоначальник вошел в сарай, огляделся...
- Встать! - закричал фельдфебель.
С нар и с пола нехотя поднялись арестованные, выстроились полукругом. Градоначальник потянул носом, брезгливо поморщился:
- Ну и вонища у вас тут... хлев...
- Хуже не бывает, - обронил один из арестованных.
Градоначальник спросил у него:
- Фамилия? За что сидишь?
- Коломийцев моя фамилия.
- За фармазон арестован, ваше высокоблагородие, - доложил фельдфебель.
- Это что такое?
- Медное кольцо за золотое продал.
- Ишь ты! Шустрый какой! Ну, посиди, посиди, голубчик!.. Ты за что? ткнул градоначальник пальцем косоглазого парня.
Тот шмыгнул носом, доложил обходительно:
- У фраера бочата из скулы принял.
- Ты что, не русский?
- Это карманщик, ваше высокоблагородие. Говорит, что часы из кармана у какого-то господина вытащил.
- Все здесь такие?
- Так точно.
Процессия направилась в другой сарай. Здесь среди арестованных находился Кособродов, его помощник Николай, а в стоне стоял Семен Алексеевич.
- За что посадили? - снова будто завел пластинку градоначальник.
- Сами не знаем, - ответил пожилой рабочий. - Деповцы мы, рабочие, значит, из паровозного депо. Кто-то нам листовки какие-то подбросил, шут его знает. У кого при обыске нашли, тех забрали.
- Сукины сыны! - неизвестно в чей адрес выругался градоначальник. Ткнул пальцем в Николая: - А ты кто?
- Паровозный кочегар, ваше сиятельство.
- За что? - возмущенно воззрился на него градоначальник и повторил еще грознее: - Так за что?..
- На паровозе пассажира провезли... - недоумевая, ответил тот.
- Нет, что только делается! - взорвался градоначальник.
Паровозы не ремонтированы. Ездить на них некому. А эти здесь Даром казенный хлеб жрут, бока отлеживают! Это же саботаж!
Выгнать! Немедля выгнать всех железнодорожников. Пусть работают. А кто не захочет работать добровольно, погоним силой.
Фельдфебель торопливо делал пометки в книге и вопросительно смотрел на Дудицкого. Но тот был чем-то загипнотизирован. Глядя на нары, он подошел к ним ближе. Там валялась самодельная колода карт.
- Ваше благородие... - напомнил фельдфебель.
- Пупсик, гони их всех к чертовой матери! - с трудом улавливая, что к чему, приказал по-щетинински Дудицкий. Он сунул в карман колоду карт и пошел вслед за градоначальником.
В прежние времена средоточием жизни городов были базары. В Харькове базар находился неподалеку от большой церкви Святого Благовещения. Вокруг церковной ограды, как и у Китайгородской стены в Москве, букинисты торговали книгами.
К одному из таких книжных развалов пришел Юра. Он выбрал себе несколько книг, и пожилой букинист в пенсне, с седой бородой, перебирая их, шутливо сказал:
- Есть такое мудрое изречение: скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты. Как же можно сказать, кто вы, если друзья у вас - король Людвиг Двенадцатый, капитан Гаттерас, Шерлок Холмс... Кто вы? Помощник Холмса доктор Ватсон? Или герцог де Гиз? - Букинист добродушно рассмеялся и добавил: - Рубль с вас, молодой человек.
На церковной паперти толпились нищие. В углу, возле церковной ограды, сидя на корточках, что-то жадно ели беспризорные.
За церковной оградой Юра сел на скамейку и, не обращая внимания на снующих взад и вперед людей, не в силах сдержать читательского нетерпения, стал перебирать порядком зачитанные книги. У одной вовсе не было обложки, и, как все интересные книги, начиналась она не с первой страницы. И Юра начал читать.
Внезапно на плечо Юры легла чья-то рука. Он удивленно поднял голову и ничего не понял: перед ним стоял одетый в какое-то рванье заросший и сильно изможденный человек и что-то говорил. Быстро шевелились сухие, потрескавшиеся губы, но голоса Юра почему-то не слышал. Он все еще жил событиями прочитанного... Но вот постепенно мир вокруг ожил, зазвучал, зазвенел.
- Ты что же, не узнаешь меня? - настойчиво и чуть-чуть обидчиво спрашивал хриплым голосом этот незнакомый человек.
Юра пристально всмотрелся и с трудом, веря и не веря своим глазам, узнал Семена Алексеевича.
- Вас... вас выпустили? - тихо спросил Юра, торопливо закрывая книгу.
- По ошибке. И уже, наверно, спохватились. И уже, наверно, ищут. Семен Алексеевич затравленно оглянулся, помялся, несколько раз кашлянул и затем, виновато отведя в сторону глаза, глухим голосом спросил: - Денег у тебя не найдется? Понимаешь, есть хочется. - И улыбнулся своей ясной улыбкой.
Юра машинально полез в карман, хотя и знал, что денег там нет. Что же делать? Как выручить дорогого ему Семена Алексеевича? Единственный рубль, который у него был, он отдал за книги. Затем Юра бросил мимолетный, сожалеющий взгляд на книги и поспешно поднялся.
- Вы подождите меня тут. Я сейчас...
- Ты куда? - настороженно спросил Семен Алексеевич, но Юра уже исчез в толпе.
"Куда он мог побежать? - недоумевал Красильников. - Может, за деньгами... или..."
На всякий случай он отошел в сторону и стал следить за Юрой. А тот, усиленно работая локтями, уже выбрался из рядов, где торговали всяким поношенным барахлом, и, раскрасневшийся и взъерошенный, предстал перед знакомым букинистом.
- Я хочу вернуть вам ваши книги! - решительно заявил он.
- Вы их уже прочли? - несказанно удивился букинист, вздергивая очки ко лбу.