– Ты смотри, Коля, ты смотри ! -, причитала его супруга.
Коля молча смотрел и лишь сопел носом. Восторг и алкоголь парализовали его речь.
– Какая ж красота! Красота и высота! – продолжала щебетать дама. Её дети невозмутимо молчали – все эмоции в этой семье транслировались через родителей.
Из предметов одежды в полупьяном семействе ни чего не поменялось, только у Коли шляпа добавилась. Создавалось впечатление, что в свой номер или в какое другое их пристанище они после шоу ещё не заходили, у кого то отняли шляпу и бродят по побережью восторгаясь красотами. У самурая нет цели – у самурая есть только путь.
– Да !.. – где то внизу прорезался голос у Коли, – Да!.. – восхищённо рычал он.
Семья самураев скрылась из вида .
Мы снова пошли на верх. Ноги мои слегка тряслись …от усталости, рука всё крепче сжимала руку Полковника, тело потело, душа от окружавшей её красоты должна была петь, но на самом деле она трусливо скулила и подвывала где то в пятках.
На самом верху была довольно широкая тропинка по всему гребню Лысой горы. В начале тропинки была небольшая площадка и обрыв за ней, за обрывом бездна, а на дне бездны море.
На краю площадки у обрыва папа, мама и сын – молодая семья, трезвые и совершенно не страдающие боязнью высоты, по очереди фотографировали друг друга. Они очень обрадовались увидев нас поднимающихся на площадку.
– Сфотографируйте нас, пожалуйста, – попросил папа протягивая увесистый Кенон. – Что бы у нас фотография была где мы все вместе.
Полковник критически поглядел на них и на Кенон. От жары и от ограничения свободы отцом он был очень сердит. Мне же хотелось скорее куда ни будь присесть, а лучше прилечь, закрыть глаза и ни куда не смотреть, тем более не смотреть на семью стоящую на краю бездны .
Я виновато улыбнулся:
– Ох, вы знаете… наверное стоит попросить кого то другого…
– Да мы попросили тут одних…– сказала жена молодого человека, – Нам не отказали… Мужчина чего то пыхтел – пыхтел, вроде бы фотографировал, чуть фотоаппарат не уронил! Оказалось , что они пьяные. И фоток нет!
«Сука ты, Колян! Подставил!» -подумал я.
– Я хоть и трезвый, но боюсь, что не смогу…
Я завидовал Коле: он смог пошатываясь, но уверенно спустится по тропинке – я нет.
– Сфотографируй их, пап, помоги людям! – вступился Полковник. – Людям надо помогать !
– Тут только кнопочку нажать. Вы же сможете? – спросил молодой человек.
Я не успел ответить.
– Сможет. Он умеет. Он у нас любит фотографировать. Сфотографируй, пап!
Когда просит Его Превосходительство – отказать невозможно. С Полковника было взято обещание стоять рядом и не отходить ни на шаг, вот прямо ни – ни! Дрожащими руками я взял фотоаппарат. Если до этого момента я старался не смотреть на счастливую семью у края обрыва, то в видоискателе фотоаппарата на них пришлось любоваться долго. Но что то было не так в композиции и было страшно. Ноги дрожали и подкашивались, я инстинктивно присел – чуть снизу кадр показался лучше . Затвор щёлкнул в дрожащих руках, фотка вроде бы получилась . Я протянул фотоаппарат хозяевам, не решаясь сделать шаг на встречу и глядя при этом в сторону от бездны.
– Прекрасная фотография,– резюмировал молодой человек,– Спасибо, большое!
Я как мог снисходительно улыбался: молодым людям повезло встретить «мэтра фотографии». В душе проклинал себя за дурацкую идею залезть на Лысую гору. Полковник наоборот был доволен, что его адъютанта хвалят.
– Давайте мы вас тоже тут сфотографируем,– предложила жена молодого человека.
– Не надо ! – выпалил я,– Там дальше спуск есть?
– Есть, мы там поднимались.
– Молодец, что помог людям, пап! Попросили – ты сфотографировал! Да, пап ? Кто бы им тут помог, пап ?
– Да, Лёш…
Брутальное щебетанье Полковника помогало не потерять сознание.
Когда мы с Полковником подошли к спуску, мне стало понятно, что зря мы сюда шли – по этой узенькой, незнакомой, петляющей и уходящей под большим углом вниз тропинке я точно не спущусь.
– Надо передохнуть.
– Опять ?! – Возмутился Алексей.
– На красоту посмотрим .
– Да смотрели уже!
Мы сидели на тропинке. Мне опять вспомнился отец Фёдор из романа «Двенадцать стульев»: сребролюбивый батюшка сошёл с ума на вершине скалы.
Ветер дул ещё сильней , солнце пекло́, Полковник ворчал.
Спускались мы там же где поднимались. За время спуска я похудел килограмм на пять.
***
Мы с Полковником продолжали ловить на себе любопытно-ехидные взгляды Кати, Олеси и Оли. Очевидно они ждали когда гиперактивный ребёнок доведёт отца до нервного срыва. Может быть даже делали ставки. Вообще многие в отеле, не только персонал, после десятиминутного общения с Полковником начинали предполагать, что я отправлен на юг с ребёнком, один без жены, в качестве наказания. И сразу делали догадки о степени вины , о виде и тяжести проступка. Версии были самые разные: от семейно-бытовых до возвышенно-романтических. Предположения делали в основном дамы и выносили вердикт который сводился к: «красиво извиниться не сумел – поделом.» Вспыльчивый характер Полковника, его устрашающая словоохотливость и подвижность ртути говорили собеседнику о том, что мальчик держит отца в тонусе. Естественно возникал вопрос о поддержании дисциплины на должном уровне.