— Не спешите. И про шомпола я вам докажу!
Вернемся к делу. Арестовывать Тункина было рано. Я прошел в притон, сел рядом с Тункиным, поставил штоф спирта, подпоил его, и он мне все выложил. Я спросил, сколько ему назначили за выстрел. Он назвал сумму. Я надоумил его, что он, наверное, обманут своими. И знаете, что он сделал? Тут же помчался к Шеврову и раскрыл нам его явку.
— Провокация?
— Нет, Курбатов! — воскликнул Дзержинский.— Провокация — это выстрел из-за угла. А это работа. И, я вам доложу, отличная работа!
Артемьев начертил на бумаге еще один кружок и вписал в него: «Шевров». От первого кружка ко второму прочертил пунктирную линию.
— Теперь нам полегчало! Есть и второй... Уже и на допросе можно сопоставить показания. Тункин мне назвал фамилию и личность определил. Шевровы в Можайске держали бакалейную торговлю...
— Так он из купцов? — как бы с облегчением воскликнул Курбатов.
Артемьев понял, чему вдруг обрадовался Курбатов: все еще ищет доказательств, все еще не хочет верить в жандарма.
Артемьев пожал плечами.
— Из купцов, но это ничего не меняет. Его папенька, купец не из последних, был черносотенцем. Участвовал и даже организовывал еврейские погромы. Пограбил, еще богаче стал. А сынок, многих он на каторгу спровадил и под виселицу подвел.
Курбатов пожал плечами, но равнодушия изобразить ему не удалось. Его увлекли загадки Артемьева.
— Тункин к нему пришел! После такого визита Шевров должен был тут же сняться с места! А там у них скандал! Тункин требовал денег и грозился оружием. Шевров выбил у него из рук пистолет, драка пошла. Я и вошел в эту минуту к ним. Войти было не секрет. Объясняться было трудновато.
Артемьев умолк. Расчетливо подводил он к этому моменту. Теперь должен последовать вопрос Курбатова, очень важный вопрос для дальнейших целей.
Секунду-вторую длилась пауза. И Курбатов задал тот самый вопрос, который был необходим Артемьеву.
— Вы, надеюсь, представились, когда вошли к ним? Назвались, предъявили мандат?
— Назвался и предъявил мандат...
— И полномочия на арест?
Тонкая минутка. Но если иметь все же дальние цели на Курбатова, сочинительством заниматься нельзя. Только правдой можно обходиться с этим человеком. Но в спасительную простотцу сыграть все же необходимо.
— У меня и не было полномочий на арест. И арест был бы преждевременным. Я прикинулся их сторонником. Дело Шеврова: верить или не верить, что к нему за подмогой прибежал чекист. Он сделал вид, что поверил...
— А может быть, и правда поверил? Вы могли убедительно сыграть свою роль.
Артемьев засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Нет! Он не поверил... Он просто решил, что может от меня откупиться, сообщив ваш адрес. Он и адрес мне дал на Козихинский и пароль... Продал, короче, вас, Курбатов!
Артемьев написал на листке бумаги: «Курбатов» и обвел написанное кружочком. Подвинул лист бумаги Курбатову.
— Вот и вся ваша группа.». Как вы полагаете, Курбатов, все на этом и заканчивается?
Курбатов не отвечал, «Продан, продан!» — билось у него предположение, и горько ему было и стыдно.
Артемьев повторил вопрос, несколько его расширив.
Он постучал пальцем по листу бумаги и спросил:
— Как вы полагаете, Курбатов, можем мы на этих трех точках оборвать расследование?
Курбатов подвинул к себе лист бумаги, поднял глаза на Артемьева.
— Это уже вопрос дознания... Я сказал вам, что не буду отвечать на такие вопросы.
— Я вам еще таких вопросов не ставлю, Курбатов. И наверное, вам их и бессмысленно ставить! Вы ничего не знаете, вы были исполнителем воли Шеврова. Мы Шеврову будем ставить такие вопросы...
Дзержинский вернулся к столу. Слегка прищурившись, взглянул на Курбатова.
— Теперь вам ясно, какое вы имеете отношение к Тункину?
Курбатов промолчал.
— Как это увязывается с именем, которое вы носите?
— Никак! — выдавил из себя Курбатов.
— Что же нам теперь делать?
— Я просил вас о милости!
Дзержинский отмахнулся.
— Это самое простое! А как же быть с Россией, за которую вы решили бороться?
— Как же я теперь могу за нее бороться?
— Я убежден, что вы хотите своей отчизне добра... Вы просто не нашли себя в этой борьбе. Какое мы должны вместе с вами принять решение? Хотите, я при вас спрошу, как я должен поступить с правнуком декабриста, у Ленина?
— У Ленина? — удивленно переспросил Курбатов.
— Да! Я ему должен доложить о результатах расследования вашего дела.
Дзержинский снял трубку с телефонного аппарата, попросил его соединить с Лениным.