— Я предупреждаю! Одиночный выстрел ничего не даст! Наши готовы к выступлению?
— Я вас повезу к человеку, который вам все объяснит! — ответил Артемьев.
Вышел первым, на секунду придержал дверь, как будто бы осматривался из предосторожности.
Они вышли в переулок. Артемьев осмотрелся. Могла быть и слежка, налаженная Шевровым. Свернули в подворотню, прошли двумя проходными дворами, вышли к автомобилю. Работал на малых оборотах мотор. Артемьев посторонился, пропуская к подножке Курбатова.
На хромированных колпаках колес Курбатов прочитал название автомобиля — «Pakkard». За рулем сидел шофер в кожаной куртке. Эта кожаная куртка чуть ли не порушила начатую Артемьевым по вдохновению игру. Курбатов попятился. Артемьев уверенно подтолкнул его под локоть и тихо сказал:
— Так надо! Я сейчас вас доставлю к человеку, который все устроит...
Курбатов внимательно посмотрел в глаза Артемьеву.
Автомобиль выскочил из переулка на Тверскую, спустился вниз, повернул у Охотного ряда и остановился у гостиницы «Метрополь».
Когда выходили из машины, Артемьев сунул наган в руки Курбатову, тот заткнул его за пояс.
На третьем этаже Артемьев постучал в дверь номера. Дверь открылась. В глубину номера отступил Дзержинский. Артемьев подтолкнул Курбатова и молвил:
— Знакомьтесь, Курбатов! Это и есть самый нужный вам теперь человек.
Курбатов стремительно шагнул вперед... и остановился.
Нет, его сознание не могло сразу совместить этого человека с теми фотографиями, которые ему доводилось видеть.
Курбатов резко оглянулся на Артемьева и отступил от него в сторону.
— Что это значит? — спросил он.
Артемьев лукаво улыбнулся.
— Как я понимаю, передо мной Дзержинский? — опять спросил Курбатов.
— Да, я Дзержинский!
— Я арестован?
— Нет! — резко ответил Дзержинский. — Я хотел с вами поговорить...
Курбатов опять оглянулся на Артемьева. Артемьев спокойно выдержал его вопрошающий взгляд.
Дзержинский с любопытством приглядывался к Курбатову.
Курбатов недоуменно, но с оттенком покорности пожал плечами.
— Вас что-то смущает? — спросил Дзержинский.
— Странно... — ответил Курбатов. — Я никак не ожидал такой прямой связи...
В автомобиле у Курбатова возникли вдруг подозрения: не арестован ли он? Но ему вернули оружие. Это уже не похоже на арест. На прямой вопрос, арестован ли он, Дзержинский ответил, что не арестован. В чем же дело? Что все это должно означать?
Теперь мгновенное недоумение мелькнуло в главах Дзержинского, но тут же погасло. Он сам задал себе вопрос и сам же на него и ответил. Он обернулся к Артемьеву.
— Василий Михайлович! Я не люблю играть в недоразумения. Мне кажется, что вы сыграли злую шутку с Курбатовым. Вы объяснились с Курбатовым?
Артемьев подошел к Курбатову, посмеиваясь в усы.
— Мне нужно было удостовериться, Феликс Эдмундович, не оговорили ли Курбатова? И Курбатов так торопился, так горячился, что и не потребовал каких-либо объяснений. Он слышал и видел только то, что хотел слышать и хотел видеть.
— Что здесь происходит? — воскликнул Курбатов.
Дзержинский спокойно разъяснил:
— Садитесь, Курбатов, я хотел бы с вами поговорить...
Курбатов отступил на шаг, рывком выхватил из-за пояса наган, приставил его к виску и спустил курок. Щелкнул боек, но выстрела не последовало. Курбатов взглянул на наган. В барабане зияли пустые гнезда. Он швырнул наган на пол.
— Я вам все равно ничего не скажу!
Курбатов кинулся к окну, Артемьев удержал его за руку.
— Что с вами?
Курбатов отступил от окна.
— Я прошу вас о милости, господин Дзержинский! Дайте мне оружие! Я застрелюсь!
— Вы боитесь отвечать за свои поступки? Или, может быть, вам стыдно, что вы бессильны доказать осмысленность своих действий?
— О нет! Напротив!
Курбатова всего ломало, он прошелся по ковру, расстеленному по полу. Подошел к вешалке.
— Можно раздеться? Я отвык от тепла!
— Разденьтесь! — разрешил Дзержинский,
Курбатов устроил на вешалку шапку и шинель,
Пока он раздевался, Дзержинский успел переглянуться с Артемьевым. Артемьев понял, что Дзержинский доволен экспериментом.
Курбатов вернулся к столу.
— Шевров арестован?
— Нет, Шевров не арестован. Пока не арестован... Он выдал вас, надеясь этим купить себе снисхождение.
— Это неправда!
Дзержинский поморщился.
— Правда, Курбатов!
Курбатов махнул рукой.
— Мне все равно... На ваши вопросы я отвечать не буду. Следствию ничем не помогу. Верните мне оружие, я застрелюсь... Если вам неудобно, чтобы это случилось здесь, в гостинице, отвезите меня за город, заведите в подвал, куда угодно! Я прошу у вас милосердия!