– Полагаю, я смогу составить свое мнение, если мне удастся получше познакомиться с городом перед тем, как я уеду, – сказал Каверин.
Серж слегка приподнял брови. На его вкус, ответ вышел чересчур прямолинейным. «Военным, как всегда, недостает гибкости», – подумал Новосильцев.
– Париж прекрасен! – вскричала Полина тоном восторженной институтки. – Но он был бы еще лучше, если бы мы не жили в особняке с щелястыми стенами, где всюду шныряют гадкие мыши.
Серж кисло поглядел на нее, помыслив: некоторые барышни чрезвычайно дурно воспитаны – говоришь им о родине и высоком счастье самопожертвования, а они все о мышах да о стенах. Да и офицер, если говорить начистоту, недалеко ушел от барышни. Серж уже заметил, что странная пара секретных агентов чем-то невыносимо его раздражает.
– Должен вам сказать, – начал Новосильцев, – что вы явились как раз вовремя. Еще немного – и нам пришлось бы ждать другого случая, а время, знаете ли, не терпит. Кроме того, международное положение…
Молодой сотрудник посольства явно был настроен прочитать целую лекцию, и Алексей, который не выносил пустословия, подумал… (Но нет, пожалуй, не стоит озвучивать то, что он подумал, это наверняка не понравилось бы цензуре.) И дорогому Сержу тоже вряд ли пришлось бы по душе.
– Мы ничего не смыслим в международном положении, – заявила Полина. – По правде говоря, оно нам совершенно ни к чему.
И тут мадемуазель с удовольствием убедилась, что даже такой человек, как шер Серж, может позеленеть лицом.
«Что такое?» – изумился Алексей, который во время препирательств с барышней Серовой уже имел случай убедиться, что в хитросплетениях европейской политики Полина разбирается не хуже, чем в вышивании.
– Я собиралась сегодня прогуляться по рю де ля Пэ, – продолжала Полина, глазом не моргнув, – и если вы нам коротенько объясните, что к чему… я имею в виду, что мы с Алексеем Константиновичем должны делать… я как раз успею обойти модные лавки.
Серж открыл рот. По правде говоря, он растерялся, чего с ним давно не случалось. Алексей тихо наслаждался происходящим.
– Боюсь, не все так просто, – выдавил из себя Новосильцев. – Вы ведь не знакомы с обстоятельствами дела?
– Какого именно? – спросил Алексей, чувствуя подвох.
Серж выдержал паузу, которой хватило бы маркизу дю Вержье, чтобы рассказать обо всех своих любовных подвигах. (Маркиз слыл в Париже известным волокитой и не упускал случая напомнить об этом, справедливо полагая, что никто не похвалит тебя лучше, чем ты сам.)
– Мы имеем для вас очень сложное и, гм, щекотливое поручение, – сказал Серж наконец.
Тут Каверин подумал про себя нечто такое, отчего покраснела бы даже гусарская лошадь, и не одна. Он не выносил, когда люди ходили вокруг да около, не объясняя, чего же им, собственно, нужно.
– Может быть, вы все-таки объясните, что мы должны делать? – иронически осведомился он.
– Извольте, – легко согласился Серж. По его тону можно было подумать, что он давно собирался дать объяснения, но Алексей только тем и занимался, что мешал ему. – Это касается турецкого вопроса. Вы представляете себе, о чем идет речь?
– Примерно, – сухо сказал Каверин.
– Мало вам, однако. – Серж устроился в кресле поудобнее и закинул ногу на ногу. – Итак, в Турции, как вам известно, есть султан. – Серж собирался добавить: «и он, разумеется, турок», но поглядел на лицо Алексея и решил не делать этого. В конце концов, умение остановиться там, где нужно, – одно из важнейших свойств дипломата. – А в Египте сидит вице-король, и зовут его Мухаммед-Али. Египет, как вам должно быть известно, оттоманская провинция, и раньше вице-короли в ней менялись каждый год, но Мухаммед-Али положил этому конец вскоре после ухода Буонапарте. – В голосе Новосильцева скользнула легкая нотка презрения при упоминании данного имени. – Словом, он правит Египтом уже, дай бог памяти, более тридцати лет. А поскольку вице-король – человек честолюбивый, ему наскучило быть вторым в своем отечестве и он напал на Турцию. Четыре года назад, в 1832 году, Мухаммед-Али дошел до Стамбула, и, если бы не вмешательство европейских держав, султану пришлось бы плохо. Вскоре после того султан заключил с нами дружественный договор и запретил всем иностранным судам проходить через проливы Босфор и Дарданеллы. Казалось бы, все складывается для нас удачно, но беда в том, что Мухаммед-Али отнюдь не отказался от своих планов. И у нас есть сведения, что Франция играет ему на руку, чтобы ослабить влияние Англии и наше в этом регионе. Чего мы, разумеется, не можем допустить.
– Дальше, – спокойно сказал Алексей. Покосившись на Полину, он убедился, что та разглядывает свой веер brisй из прорезных пластин, и на лице у нее выражение человека, который не зевает исключительно из вежливости.
– Здесь в Париже есть один человек, – продолжал Серж, – и зовут его Эпине-Брокар. Странная личность. Немного шпион, немного авантюрист, немного сводник, немного светский завсегдатай. Впрочем, сие неважно, а важно то, что он располагает интересующими нас сведениями: у него есть копии секретных протоколов французского правительства, в которых находится запись обсуждения восточного вопроса. – Новосильцев перевел дыхание. – Однако месье не хочет отдать эти бумаги нам.
– Надо поднять цену, – заметил Алексей.
Серж досадливо передернул плечами.
– Дело не в том. Один раз он оказал нам услугу, но заломил колоссальную цену. Разумеется, мы не могли заплатить ему столько, сколько он просил. Мы дали… гм… вполне приличные деньги. Но месье счел, что мы его надули, и с тех пор не желает иметь с нами дела.
Алексей решил, что Эпине-Брокара и правда надули. Обычная российская уловка: много пообещать, но ничего не сделать.
– Однако бумаги нам совершенно необходимы, и поэтому мы решили, что раз их нельзя купить, то, значит, можно выкрасть.
Алексей подскочил на месте.
– Выкрасть?!
Так вот к какой роли его готовили в особой службе! Чтобы он, офицер, дворянин, сделался обыкновенным вором? Вся гордость Алексея, выражаясь фигурально, встала на дыбы.
– Успокойтесь, – с досадливой гримасой промолвил Новосильцев, – вам не придется ничего подобного делать. Для такого случая мы нашли особого умельца. Он брат камердинера одного из посольских, и зовут его Матвей. Больше вам о нем ничего знать не нужно.
Алексей перевел дух. Эпине-Брокар… Матвей… бумаги… При чем тут они с Полиной?
– Матвей не говорит по-французски, – снизошел до объяснения Серж. – И вообще он человек ненадежный. Мы с бароном М. подумали и решили, что доверять ему нельзя, поэтому вы присмотрите за ним.
– Я? – изумился Алексей.
– Мы? – подняла брови Полина.
Но в том состоянии, в котором находился, офицер не обратил внимания на эту крохотную поправку.
– Именно так. Матвей должен выкрасть бумаги, а вы – проследить за тем, чтобы все прошло гладко. В своем деле он мастер, так что я не думаю, что с этой стороны возникнут какие-то проблемы. – Серж поднял лежащую на столе книгу и извлек из-под нее небольшой конверт. – Главное – чтобы Матвей не натворил глупостей, когда бумаги уже будут у него в руках. Здесь мы всецело полагаемся на вас. – Серж протянул конверт Каверину. – Возьмите. Внутри приглашение на bal de tкtes. Вы знаете, что это такое?
– Бал-маскарад, куда принято являться в обычной одежде, но в масках, – ответила Полина вместо Каверина.
– Именно, – кивнул Новосильцев. – Месье Эпине-Брокар обожает устраивать торжества, на которых бывает, гм, весьма смешанное общество. Каждый приглашенный имеет право приводить с собой одного-двух человек. Как удобно, не правда ли? Вы с Матвеем отправитесь туда. Тот делает свое дело, и вы уходите. Если даже вас кто-то увидит, то вряд ли под маской узнают.
– Один вопрос, – остановил его Алексей. – Где именно находятся бумаги и на что они похожи?