Как-то на маджлисе у Хасан-паши упомянули о разъездах отдельных мамлюков по базарам на глазах некоторых представителей знати, заговорили об их недостаточной воспитанности в противоположность тому, что было принято в прежние времена. [Тогда] паша сказал: “Составьте фирман о запрещении всего этого”. Написали такое распоряжение, обнародовали, но это оказалось бесполезным.
7-го числа этого месяца (21.VIII.1787) болезнь 'Абди-паши усилилась и разнесся слух о его смерти.
11-го числа этого месяца из Верхнего Египта приехал Хусайк-бей по прозвищу Шифт — один из заложников. Его принял паша, и он обосновался в Каире.
В середине этого месяца 'Абди-паша выздоровел.
Стали взыскивать налоги с зимних культур. Мултазимы взволновались. В диване начальники оджаков заявили: “Где нам взять [денег] на выплату. Мы еще полностью не погасили налоги с летних культур. Ни у нас, ни у феллахов ни чего не осталось. Выплатите нам ал-джамакийу 641, чтобы мы могли оплатить налог с зимних культур”. Договорились о том, чтобы выплатить ал-джамакийу, и люди обрадовались. Затем разъяснили, что ни один не получит сверх того, что причитается с него для погашения мири. То, что приходится: сверх этого, — будет занесено в дафтар и останется записанным на [лицевом] счету. Те же, кому ал-джамакийа не причитается, обязаны оплатить налог наличными. Кое-кто из мултазимов [мошеннически] приписывал себе дополнительные [суммы ал-джамакийи], с тем чтобы погасить взыскиваемый налог. Это вскрыли и разоблачили при проверке дафтаров. Погашение налога за счет ал-джамакийи стал производить эфенди 642, они сами все сличали по регистрам, сами заполняли [документы] по погашению. Если у кого что-то оставалось [из суммы ал-джамакийи], то это отмечалось в дафтарв [и не выдавалось]. У кого же [ал-джамакийа] не покрывала суммы налога, тот обязывался внести недостающую разницу.
20-то числа этого месяца (3.IX.1787) эмиры отправились к Хасан-паше, а это были Исма'ил-бей, Хасан-бей, 'Али-бей к остальные эмиры. Они повели разговор относительно сумм обложения и мири, установленных для них и их подчиненных. Хасан-паша сказал: “Я /146/ уеду после дня [234] жертвоприношения, необходимо ускорить взыскание задолженности”. Эмиры, извинившись, попросили отсрочки. Хасан-паша стал их поносить, бранить, ругая по-турецки. Среди всего прочего им было сказано: “С вами говорить — что со стеной”, — и тому подобное. Эмиры ушли от него чрезвычайно огорченными. А все это произошло по подстрекательству Исма'ил-бея. Возвратившись к себе домой, Исма'ил-бей вызвал к себе эмиров и стал их ругать, подобно тому как его ругал паша. Он поклялся, что тот, за кем останется какая бы то ни была задолженность, пусть даже в тысячу дирхемов, — будет выдан паше, чтобы ему сняли голову.
В четверг к исходу дня [эмиры] поднялись [в крепость] к 'Абди-паше, и он также потребовал от них выплаты мири. Он обругал их, а в особенности обрушился на Касим-бея и Абу Сайфа. Он поклялся, что бросит их в тюрьму, если они не выплатят числящейся за ними задолженности.
Месяц зу-л-хиджжа 1201 года начался в пятницу (14.IX.1787). В этот день прибыл ага [Порты] с указом о продлении полномочий 'Абди-паши на новый год.
Тогда же окрепла решимость Хаеан-паши уехать в Стамбул. Он передал Исма'ил-бею некоторое количество пушек, ядер и военного снаряжения. Ему построили небольшой галиот. Хасан-паша распорядился оставить для постоянного пребывания в Египте полторы тысячи солдат.
В четверг 14-го числа этого месяца (27.IX.1787) Хасан-паша созвал в ал-Касре диван, на котором присутствовали 'Абди-паша, шейхи и все эмиры. Прочитали три указа из числа присланных Портой: “Об отзыве Хасан-паши в Стамбул, чтобы возглавить джихад 643 против Московии, которая напала на страну и захватила то, что еще оставалось от Крыма, и другие районы”. Другой указ содержал сообщение о помиловании Ибрахим-бея и Мурад-бея от смертной казни. Указом предписывалось Ибрахим-бею пребывать в Кине, а Мурад-бею — в Иена. Въезд в Каир им воспрещался на долгое время.