В этот же день прибыл 'Абдаллах ал-Ваххаби, и его отвели в дом Исма'ил-паши — сына паши; он провел здесь день, а наутро его отвезли к паше в Шубра. Когда он вошел, паша с улыбкой поднялся к нему навстречу, усадил его рядом с собой и стал беседовать с ним. Он оказал ему: “Зачем было так затягивать войну, к чему было это сопротивление?” На это ал-Ваххаби ответил: “Война протекает с переменным успехом”. Паша спросил: “А как ты находишь Ибрахим-пашу?” Он сказал: “Он не переставал употреблять все усилия, и мы точно так же, пока не произошло предопределенное Аллахом”. Паша сказал: “Если Аллах пожелает, то я походатайствую за тебя перед нашим господином султаном”. Ал-Ваххаби ответил: “Пусть свершится то, что суждено [Аллахом]”. Затем паша облачил его в шубу почета, и тот оставил его и отправился в дом Исма'ил-паши в Булаке, а паша в этот же день отправился на судне в Дамиетту. Ал-Ваххаби имел при себе маленький ларец из белой жести. Паша спросил его: “Что это такое?” Тот ответил: “Это то, что мой отец забрал из гробницы пророка. Я держу это при себе, чтобы передать султану”. Он открыл ларец, и в нем оказались три рукописных экземпляра Корана в переплетах, выложенных почти тремя сотнями жемчужин и большим изумрудом и окантованных золотом. Паша сказал ему: “Разве это все, что было взято в гробнице? Там же были вещи, кроме этого!” Тот ответил: “Это то, что я обнаружил у своего отца, так как не все, что там находилось, он извлек для себя. Многое взяли высокопоставленные арабы, жители Медины, служители священной территории и шериф Мекки”. Паша заявил: “Это верно. У шерифа мы обнаружили кое-что из этого”.
В среду, 19-го числа (18.XI.1818), 'Абдаллах ибн Мас'уд отправился в Александрию, чтобы последовать в Стамбул. Его сопровождала группа татар и слуги для обслуживания.
Месяц сафар 1234 года начался в понедельник (30.XI.1818). 3-го числа, в среду, прибыла группа паломников-магрибинцев, [654] их сопровождали также в большом количестве паломники из Верхнего Египта и жители деревень. Они явились неожиданно. Возглавлял [этот караван] один из бедуинских вождей из племени Авлад 'Али, по имени ал-Джибали. Никогда еще не случалось ни видеть, ни слышать о такой безопасности дорог, так как обуздали бедуинов и разбойников.
В этот же день оповестили о том, что паша, пробыв несколько дней в Дамиетте, направился в Буруллус и что в барке о“ отправился в Александрию. Население ее подготовилось к его приезду и украсило город. Заботу об этом взяла на себя группа европейцев, которые на всем пути следования паши от городских ворот до занимаемого им дворца устроили по правую п левую руку разнообразные украшения, представления и изображения из хрусталя, стекла, зеркал и прочего. [Европейцы оказались изобретательными на] изумительные и удивительные выдумки.
В конце этого месяца прибыли египетские паломники, они входили постепенно, группами, и одни из них вошли ночью, в частности в ночь на понедельник. Наутро [в город] вступил Хасан-паша ал-Арна'уди, который пребывал в Джидде. В этот день явились в свои жилища остальные паломники.
Месяц раби' ал-аввал 1234 года начался во вторник (29.XII.1818). Наутро ввезли в город махмал, но большинства людей даже не заметило этого. Не случалось еще, насколько это нам известно, чтобы хадж откладывался до месяца раби’ ал-аввала.
7-го числа (4.I.1819), в понедельник, ночью загорелся Сук аш-Шарм 802 и все здания, находящиеся /300/ ниже мечети ал-Гурийа. Пламя охватило все находящиеся здесь лавки, товары купцов, индийские ткани и все прочее. Огонь показался здесь после вечерней молитвы, и явились вали и его заместители, но они нашли ворота со стороны ал-Гурийи и ворота с другой стороны запертыми изнутри, а ворота эти чрезвычайно прочны. Они старались открыть ворота при помощи ломов, пока не разбили их после полуночи. Поджог был совершен изнутри, сторож сбежал. Загорелся вход и галерея мечети ал-Баррани 803. [Пожар] стали заливать водой при помощи насосов и разбирать [655] соседние постройки, что было делом трудным, так как стены были высокие и было очень много деревянных частей, колоссальных каменных глыб и сводов. Огонь потух лишь наутро. Пожар охватил деревянные части внутри мечети, и оттуда не переставал подыматься дым; огромные медные рамы окон обвалились и лежали, покрытые окисью. В течение трех дней занимались тушением. Если бы не милость господа и не то, что не сразу открыли ворота, из-за того что они покрыты железом, благодаря чему огонь действовал [лишь] в этих пределах, то огонь распространился бы на соседние лавки, а они все деревянные, и крыши их точно так же из дерева, и над ними высится огромный навес, протянутый над рынком от его начала и до конца чрезвычайно высоко над землей и весь построенный на деревянном каркасе.