В тот день эмиры направили шейхам и оджакам письма, чтобы те посредничали в интересах мира. Они писали, [177] что раскаиваются, обещают [полное] повиновение. Эти письма прочитали в присутствии паши, который сказал: “О великий Аллах, сколько раз они уже раскаивались и давали обещания, но напишите им, что ответ последует после прибытия капудан-паши”. Такой ответ и был написан и послан. В ночь на понедельник в Булак прибыл Хасан-паша капудан. В честь его прибытия дали пушечный салют. Обрадованные люди надеялись на что-то хорошее и представляли себе его в качестве махди 557 этой эпохи. Капудан-паша провел ночь на своем корабле, а в понедельник утром 12 шаввала (8.VIII.1786) некоторые из его свиты поднялись в крепость и встретились с пашой. Затем Хасан-паша верхом отправился из Булака и въехал в Каир через ворота Баб ал-Харк. Он подъехал к дому Ибрахим-бея и остался здесь вместе с сопровождающими его подчиненными и своей охраной.
За капудан-пашой следовал шейх Итрим ал-Магриби вместе с группой магрибинцев. Они вошли в дом Йахйи-бея [и заняли его]. Положение прояснилось. Открыли ворота крепости, и находившиеся там отправились по домам. Люди успокоились. Разнеслась весть, что мамлюкские эмиры направились в Верхний Египет дорогой, что за горами. В погоню за ними отправили несколько судов с солдатами на борту. /115/ [Погоня] захватила несколько судов [эмиров] и переправила их в Булак.
Хасан-паша отправил гонца к Исма’ил-бею и Хасан-бею ал-Джиддави с требованием прибыть в Каир,
Тогда же некоторые войсковые группы ограбили несколько домов [мамлюкских] эмиров. Им последовал в этом всякий сброд. Когда об этом узнал капудан-паша, то вызвал к себе вали и ага и приказал им оказать противодействие и убивать тех, кто это делает, даже в том случае, если это окажутся его подчиненные. Затем сам капудан-паша объехал город и убил шесть человек из военных и прочих, у которых обнаружили награбленное. Грабежи прекратились. Затем капудан-паша отправился к воротам Баб Зувайла, пересек ал-Гурийу “ через переулок ал-Харатин 558 и Баб ал-Азхар направился к мечети Хусайна, посетил ее, ознакомился с [работами по изготовлению] покрывала для Ка'бы. Затем верхом же отправился в дом шейха ал-Бакри в ал-Азбакийе. Паша провел здесь час и распорядился, чтобы забили гвоздями дом Ибрахим-бея в ал-Азбакийе, дом Аййуб-бея старшего и дом Мурад-бея. Затем Хасан-паша поехал в Булак и после захода солнца возвратился в свое жилье. К нему тайно явился Мухаммад-паша и они пробыли час наедине. [178]
Во вторник к капудан-паше явились шейхи ал-Азхара и приветствовали его. Для того же пришли и купцы. Они пожаловались ему на тиранию [мамлюкских] эмиров. Хасан-паша дал им хорошие обещания, но извинился в том, что теперь он поглощен делами, связанными с подготовкой хаджа, а времени для этого очень мало и средств не хватает.
В тот же день паша устроил заседание дивана, на котором назначили санджак Хасану — are мустахфазан. 'Али-бея Черкеса ал-Исма'или восстановили в присвоенном ему во время правления Исма'ил-бея звании санджак-бея. Гайтас Кашифу — приближенному Салих-бея — дали санджак. Точно так же санджак дали Касиму Кашифу — приближенному Абу Сайфа. Отвели санджак и Мурад Кашифу — приближенному Хасан-бея ал-Азбакави. Дали санджак и Мухам-мад Кашифу — приближенному Хусайн-бея Кашкаш. Мухам-мада — агу арнаутов назначили ал-вали агават (В тексте здесь и далее испорч. мн. ч. агат) ал-джама-лийа 559. Мусу Агу ал-Вали — приближенного 'Али-бея' — назначили агават тюфекджийа. Бакира Агу — приближенного Махмуд-бея — назначили агават мустахфазан, а 'Османа Агу ал-Джилфи назначили аз-за'имом 560 вместо Мухаммада Аги. Когда была закончена Церемония облачения, к [получившим новые назначения] обратился с добрыми словами и предостережением паша. Обращаясь к оджакам, паша сказал: “Придерживайтесь установленных порядков, соблюдайте старые обычаи, не посещайте дома эмиров — санджак[-беев], разве только в случаях [крайней] необходимости. Составьте описи принадлежащей вам [собственности] и [причитающихся вам] сборов, и я запишу это за вами”. После этого все отправились по своим домам.
Ага [объехал город], предшествуемый глашатаем, объявлявшим по-турецки и по-арабски о безопасности приближенных эмиров, затаившихся и скрывающихся. Все это [делалось] в целях пресечения вероломства. [Опасаясь мятежа] и чтобы не дать [сторонникам эмиров] возможности осуществить свои цели, в каждом доме для охраны назначили старшего.