«Тебе не больно!» — Кирилл вздрогнул, когда сознание прошил грубый окрик Ламберта. Перед глазами мелькнул Каэр Морхен. Маятник. Спарринг и Мучильня. И на мгновение, всего лишь на короткое мгновение Кирилл почувствовал, как в лицо дыхнуло теплом солнечного лета, запахами луговых трав и журчанием реки, бегущей у подножия замка. Он увидел себя со стороны. Увидел маленькую Цири, с восторженными криками бегущую вдоль берега. Услышал плеск речных волн. В солнечных лучах замерцали брызги воды, метнувшиеся к синему небу. Сердце кольнуло тупой болью. Картинки из прошлого теперь казались такими нереальными. Мёртвой иллюзией, насмехающейся над ним после всех тех испытаний, через которые им пришлось пройти. Этот мир разрушает всё это, оставляя в себе лишь гниль и смерть.
Сквозь пелену туманных видений Кирилл различил молниеносный выпад и росчерк клинка в свете заходящих лучей угасающего, горящего алым пламенем солнца. Уловил свист стали, колебания воздуха, внезапно ставшего слишком густым. Увидел, как Бонарт вскидывает руку в рубящем ударе. Слишком медленном, чтобы достичь своей цели. Там, где оружие вспарывает воздух, Кирилла уже нет. Сгустившаяся реальность лопается мириадами искр, взрывается сверкающей россыпью колючих снежинок. Могильным холодом растекается по телу, смертью разливаясь по венам. Бонарт разворачивается, желая избежать удара сверкающей ведьмачьей стали. Слишком медленно. И понимает это слишком поздно, когда мерцающая дымка остервенело возникает то тут, то там, а ревущий огненный вихрь отбрасывает его к стене, язычками всепоглощающего пламени растекаясь по одежде.
Они оба — скорченный у стены охотник и застывший напротив него юноша — буравят друг друга тяжёлыми взглядами. В глазах одного — ярость, в глазах другого — безразличие и могильный холод. Смерть, ухмыляющаяся в чёрных зрачках. Бонарт с рёвом вскакивает на ноги. Одежда его горит, занимается кроваво-красным пламенем. Смешивается с кислотно-оранжевыми всполохами солнца, бьющего своими лучами в окна без стёкол.
— Да сдохни ты уже, наконец!
И мир вокруг снова трещит по швам. Реальность разрывается, выступая наружу осколками изорванного времени. А затем очередная вспышка и бледно-голубой росчерк распарывают воздух надвое, прежде чем ведьмачий меч со свистом чертит дугу, а затем с чавкающим звуком, едва ли не по самую рукоять прошивает тело Бонарта, а волна Аарда чудовищным ударом откидывает его назад, разрывая внутренние органы, дробя рёбра и кости. Охотник за головами захлёбывается собственным криком. Морозная дымка, перемешанная с гарью и дымом, рассеивается, схлынув с мерцающей фигуры застывшего над ним Кирилла.
— Чародейский ублюдок, — хрипло выплюнул Бонарт. Кровь выступила с края его потрескавшихся губ, стекла вдоль линии подбородка, исчезнув за воротом распахнутого, поеденного огнём дублета. Аард погасил пламя, но витиеватые змейки дыма поднимались с обугленной ткани, повисая в воздухе. — Слишком слаб, чтобы драться честно?
— Подавись своей мнимой честью, — голос Кирилла эхом отразился от стен.
— Добей меня, — убийца зашёлся кашлем, издав булькающий звук. — Ты ведь весь из себя благородный, спаситель зеленоглазого змийства.
— Нет, — насмешливо прошептал Кирилл, когда острие ведьмачьего меча уткнулось убийце в горло. — Ты будешь подыхать медленно, захлёбываясь собственной кровью, остывая в собственном дерьме. Именно такой конец ты заслужил, — юноша скривился, прижал одну руку к кровоточащему боку, держа меч в другой. — Ты сдохнешь в муках и агонии.
Клинок ушёл в сторону, едва слышно зазвенев в воздухе, переполненном магией. Кирилл повернулся к Бонарту спиной, отошёл на пару шагов, бездумно уставившись в дальний излом коридора, за которым исчезла Цири. Прислушался к вою ветра за окном, различив отголоски боя, доносящиеся уже в восточном крыле проклятого замка. Грохот и взрывы всё ещё гремели на нижнем этаже. Но эхо человеческих криков и стонов повисло в воздухе. Аура смерти давила на сознание, болью разливаясь по венам. Чей-то чудовищный крик, полный боли, звенящим эхом резанул по слуху, дрожью и мурашками растекся по телу. Человек не может так кричать. Слабость накрыла его внезапно, подкосила ноги, едва не свалив на колени. Перед глазами поплыли размытые пятна.
— Ты сдохнешь, — хриплый, скрипучий смех донёсся до него сквозь эхо ударов собственного сердца. — Магия чародея сделала своё дело. Вытянула из тебя все силы. Ты сдохнешь… А она выживет. Такие, как она, всегда выгрызают себе жизнь через смерть других. Сдохнешь…
— Но ты сдохнешь первым.
Бледно-голубой росчерк распорол воздух. Клинок торжествующе взвыл, когда к потолку взметнулся косой зигзаг тёмно-алой крови, чудовищным узором окрасив каменные статуи в цвет смерти. Бонарт выпучил глаза, заскрёб каблуками, подняв вокруг себя облако пыли и осыпавшейся с потолка и стен штукатурки. Захрипел. Что-то забулькало в его горле. Кирилл наклонился ближе и стальным захватом перехватил руку охотника за головами, в которой мелькнул подло припрятанный кинжал. Пальцы юноши впились в кисть мужчины, а взгляд, холодный и парализующий нитями ненависти, неотрывно смотрел в выпученные рыбьи глаза Бонарта. Наёмник силился что-то сказать. Но лишь булькающий хрип вырвался из раскуроченного горла, тщетно сжимаемого другой рукой. А затем дрожь прошила тело Бонарта. Рука его обмякла, выпустив зажатый в ладони кинжал.
Кирилл отвёл взгляд, поднялся на ноги и, сделав несколько шагов, рухнул на колени. Раненный бок резануло острой болью, а когда исцеляющая магия разлилась по кончикам пальцев, он надрывно охнул и взвыл, когда судорога очередной волны боли прошила всё тело, вжимая его в каменный пол, покрытый пылью и залитый уже местами засохшей кровью. Усилием воли, уткнув острие меча в пол, он рывком поднялся на ноги, шатаясь выбежал из коридора — туда, где уже стихли отголоски магических взрывов. Излом коридора встретил его мертвыми глазами Ангулемы, грудную клетку которой прошил наёмничий меч, хозяин которого валялся у её ног, разрубленный мечом пепельноволосой ведьмачки. Ещё несколько стражников лежали кто где, не подавая признаков жизни. Тупая боль вновь разлилась где-то под рёбрами, когда Кирилл неосознанно закрыл ладонью остекленевшие глаза светловолосой разбойницы. Юноша обернулся, невидящим взглядом уставившись в пространство. Туда, где меч Бонарта забрал жизнь Кагыра. Коридор перешёл в уже знакомый холл с колоннами, в котором сквозь дым и гарь он различил валявшиеся под ногами трупы, раны которых были нанесены ведьмачьими ударами. Увидел расплавленную, покосившуюся мраморную колонну, на которой всё ещё горело нечто, теперь превратившееся в расплавленное ничто.
— Геральт! — хрипло позвал он, перешагивая через груды расколовшихся каменных плит. — Цири!
Краем глаза он увидел тело чародея, вокруг которого расползалась лужа крови. И бездумно миновал ещё один бесконечный коридор. И увидел их, стоящих рядом с кричащей Цири. Увидел тревогу, застывшую на лице ведьмака, холодную решимость, отпечатавшуюся на лице черноволосой чародейки. А затем мир завертелся, когда взгляд его столкнулся со взглядом Цири, метнувшейся к нему. Он сделал несколько шагов и болезненно двинул губами, изобразив подобие улыбки. А затем всё рухнуло, исчезло в пучине безысходности, когда рядом с одной из разрушенных колонн он увидел её, одиноко и сиротливо лежащую под взглядом алебастровой статуи. Сердце ухнуло, подступив к горлу. Ведьмак и чародейка переглянулись. Цири непонимающе уставилась взглядом туда, куда смотрел Кирилл. Юноша подошёл к безжизненно лежащей девушке, мягко опустился на колено, словно позабыв про боль от физического увечья. Аккуратно перевернул её лицом к себе и стиснул зубы, ощутив под ладонью уже сгустившуюся кровь.
— Ви? — едва слышно позвал он её, убрав с мёртвого лица девушки прядь выбившихся из косы волос. Стиснул зубы, закрыв ладонью лицо молодой охотницы.
«Будь осторожен…» — донеслись эхом её слова, брошенные в последнюю их встречу. Кирилл горько усмехнулся, всё ещё закрывая глаза девушки ладонью.
Он поднял взгляд, увидев застывшую рядом Цири. Ведьмак подошёл ближе, словно не зная, что сказать.