Наконец, последнее требование к форме исходит совсем не от читателя. Читатель воспринимает энергетический посыл автора. Но сам автор прежде всего должен этот посыл отправить! Следовательно, каждое произведение должно быть по силам автору. Чтобы создать хорошо насыщенный энергией текст (фильм и т. п.), автор, как минимум, должен этой энергией обладать сам. А откуда ее брать? Хорошо, если у автора богатый жизненный опыт, если он участвовал в событиях, о которых интересно читать. А если нет? Вот и появляются повторяющиеся произведения — с одними и теми же шутками, мелькавшими в Сети байками (про наган Папанина — у Лазарчука в романе «Иное небо» и еще где-то). С другой стороны, умело встроенные в произведение факты или описания, уместное цитирование — словом, заимствование энергии из хороших образцов — только улучшает текст.
Где же грань между откровенным воровством чужих идей и чистой мемуаристикой, построенной лишь на том, что автор пережил лично? Процитирую «Мессия очищает диск» Г. Л. Олди: «Если ты согласен с чужой мудростью, это — твоя мудрость; если не согласен — для тебя она не будет мудростью вовсе». Кроме того, можно применить правило сети ФИДО. За излишнее цитирование абонент просто отключается от сети.
Подведем итог: цитировать уместно лишь там, где автор не скажет лучше. Например, герои произведений ведь тоже могут читать знаменитые книги и брать оттуда личные девизы или руководства к действию. Автор может не знать тонкостей какого-то дела, но нуждаться в персонаже — виртуозе непонятного автору ремесла. В подобных случаях лучше честно переписать кусок из справочника (попросить товарища нарисовать медведей, как сделал Шишкин для своей картины «Утро в сосновом лесу» — и ничего, в Третьяковку взяли), чем высасывать описание из пальца. Но выражать собственную главную мысль, ключевую идею чужими словами недопустимо — зачем тогда писать вообще? Уж лучше почитать первоисточник, оригинал, чем плодить его перепевы.
Отметим еще одну сторону проблемы. Некоторые тексты отчетливо неравномерны по качеству. Пока автор описывает то, что он умеет и хорошо знает (например, альпинизм), — все великолепно, замечательно и приятно. Энергия бьет изо всех щелей. Но едва автор ударяется в область, которую считает нужным показать, а как это сделать, не представляет (в том романе под раздачу угодила Шамбала) — текст скисает и сдыхает на глазах. Куда-то пропадают точные слова, построение фраз делается путанным, автор обретает внезапное косноязычие.
В конце концов, если и впрямь высшие силы ниспослали тебе свою благодать, неужели бы они не озаботились вручить средства для ее распространения? Например, вдохновение и литературный (художественный) талант? Если же Бог не дал тебе мегафона, то, может быть, и прозрение твое не того свойства, о котором стоит кричать на площади? Положительный пример — картины Рериха, книги Подводного. Отрицательный — книги Норбекова.
Выводы наши по форме произведений будут следующими.
• Форма не должна мешать воспринимать суть.
• Форма произведения должна обеспечивать непрерывный поток энергии к читателю.
Вид энергии при этом не так важен. Перумова читают на ура. Хотите, подобно ему, построить энергетику романа на поглаживании подростков по шерстке комплексов? Воля ваша, но помните, что на некоторых людей даже эротический массаж нагоняет всего лишь зевоту.
• Наконец, форма произведения должна быть такой, чтобы у автора достало сил наполнить ее содержимым.
Поздравим друг друга: мы одолели целых две части. В итоге мы обрели набор критериев для оценки формы и содержания произведений. Набор достаточно универсальный: можно судить и книги, и фильмы, и пьесы, и картины, и компьютерные игры, и так далее, и тому подобное. Айда точить сверкающую шашку и заполнять таблицы?
Японские мастера икебаны используют пятьдесят одно правило составления букета. Пятьдесят из них регламентируют наклон веток, используемые ножницы, применяемую посуду, лучшее время для срезания зелени и так далее и тому подобное. Пятьдесят первое правило звучит так: «Ум и сердце художника не должны быть скованы предыдущими правилами».
Но если верить не правилам, то чему же?
Вспомним, чем произведение может зацепить: