— А сейчас у тебя совесть чиста, да?
— Сейчас да.
— Ты так говоришь, как будто знаешь, куда его выкинуло.
Елизавета помолчала.
— Знаю, — после некоторой паузы ответила она. — Его забросило в конец пятнадцатого столетия, в Италию.
— Но как? — чуть не задохнулся Шейн. — Откуда ты это знаешь?
— Не было никакой ошибки. Я немного увеличила знаменатель в формуле, рассчитала все до мельчайших подробностей. Леонид попал в Италию. Ему там будет… было лучше.
— Ты как будто знаешь, что с ним там случилось! Может быть, его там сразу убили? Ты ведь точно не знаешь, да?
— Если бы его убили, то кто бы написал это? — Елизавета показала на репродукцию «Джоконды», купленную по случаю в книжном магазине.
— Как кто? — не понял Шейн. — Наверное, все-таки Леонардо.
Елизавета молча подошла к картине, разгладила длинные волосы и улыбнулась той же самой улыбкой, которой осветила первому мужу путь в прошлое.
Александр схватился за сердце.
— Не может быть, — прохрипел он.
— Может, — покачала головой Елизавета, — когда я в Лувре увидела эту картину, я сразу все поняла. Ты не видел, как он рисует по памяти. Он нарисовал портрет своего отца, тот получился как живой. Я поняла, что Леонид — это и есть Леонардо. И его надо отправить назад в прошлое, иначе история пойдет по другому пути, ведь роль Леонардо в эпохе Возрождения очень велика. Да и здесь он не мог заработать себе кусок хлеба, а там стал величайшим гением. Кстати, ему там и знания физики пригодились.
Шейн ничего не ответил, он не мог оторвать взгляд от загадочной улыбки Моны Лизы.
Анна Денисенко
Мы из прошлого
15 июля 1996 года
Призрачный прямоугольник лунного света переполз комнату и теперь неторопливо взбирался на угол кровати.
Алина со вздохом перевернулась на другой бок. Все, теперь точно не уснуть! Измятая подушка не желала становиться удобнее, как ни старалась Алина придать ей хоть какую-то форму.
Мысли стояли в голове, как воздух в душной комнате. Такой жары Алина не помнила еще с ранних школьных времен.
В ногах почувствовалось легкое дуновение ветерка. В последней попытке поспать этой ночью Алина взяла подушку и перевернулась ногами к изголовью. Не помогло — подлый ветерок перемещался как заколдованный и никак не желал дуть у лица.
Полная луна светила прямо в глаза, и под равнодушным взглядом этого холодного белого прожектора Алине стало окончательно не по себе.
Нащупав на тумбочке пачку сигарет, Алина вылезла из неудобной постели и побрела к балкону. Как хорошо, что мать на даче и можно курить, не скрываясь!
Алина чиркнула зажигалкой и облокотилась о прохладный чугун балконной решетки. Как просто и замечательно все казалось всего пару недель назад!
Красный диплом, передовые технологии связи… Перспективная тема, пусть не в самой перспективной стране. Скоро в этой области будут вращаться большие деньги, и старший брат, обладающий фантастическим чутьем на хорошие перспективы, уже устраивает свою карьеру в одной из компаний, продвигающих эти технологии.
Только вот теперь и красный диплом, и все надежды встать на ноги стали для нее такими же далекими, как эта луна.
Кто ж знал, чем обернется этот злополучный пикник в честь окончания второго курса!
Сигарета описала в темноте широкую дугу, а потом некоторое время дотлевала внизу ярко-алой точкой.
Алина знала, каково решение ее проблем, но страшилась произнести это слово даже про себя. А если вслух?
Подобравшись, как диктор перед камерой, Алина взялась обеими руками за перила и произнесла четко и громко:
— Аборт.
Вот и все решение. Как промелькнувшая во тьме и погасшая алая искра.
Что-то шевелилось и тянуло внизу живота, словно неродившееся дитя чувствовало мысли и пыталось беззвучно кричать в собственную защиту.
«Брось, Алинка, что за глупости! — строго сказала она самой себе. — Что там может шевелиться на таком сроке!»
Шевелился страх. Перед появляющейся из ниоткуда жизнью, перед принятым решением, перед предстоящим объяснением с матерью… Перед теткой-гинекологом, которая орала на нее сегодня утром в поликлинике. И откуда только берутся такие грымзы?
Других вариантов просто нет. Родить ребенка сейчас — сесть на шею матери и брату лет еще так на пятнадцать — двадцать, отправить псу под хвост все надежды на собственную учебу и карьеру. Из-за глупого мимолетного эпизода похоронить свою жизнь. Она ведь даже с трудом помнит имя того парня с параллельного потока, а от одной мысли, что тот решит повести себя «порядочно» и предложит жениться, ей становилось нехорошо.